Затем с лампой в руке я прошел в соседнее помещение и прыгнул в бассейн, где вода оказалась такой ледяной, что я задохнулся, грубо прервав Лекканут-На, напевавшую какую-то неизвестную мне старинную песню.
Так я и сидел в темноте, стуча зубами от холода. Мне показалось, что послышался звук шагов, и я поднял взгляд.
– Это просто ветер, – сказала она.
– Какой ветер? Здесь, в помещении?
– Постарайся расслабиться. Помывшись как следует, мы будем отдыхать до вечера – полакомимся для начала каким-нибудь деликатесом, а вечером отправимся в город. Ты хоть понимаешь, Секенр, что, хотя ты живешь здесь уже много месяцев, совершенно не знаешь Города-в-Дельте?
– А? Нет.
– Значит,должен понять. Я чувствую себя здесь узницей, Секенр. Я просто не понимаю тебя. Если ты способен с помощью магического зеркала проникать в лагерь противника, ты вполне можешь в кои-то веки раз улизнуть из дворца в город. Не бойся использовать свою силу на шалости, если тебе предоставляется такая возможность.
– Что?
– Тытакой одинокий,такой серьезный юноша. Это неестественно…
– А?
– Ладно, давай с этого момента выражаться только односложно? Продолжайа кать,что кать,ах ать, но поразмысли немного и над историей небезызвестного Вадлерика из Пертиноса…
– Откуда?
– Это очень далеко отсюда, Секенр. Но неважно. Важно лишь то, что его специализацией в магии был смех. Вальдерика так и прозвали Зубоскалом. И чародею вполне можно смеяться, быть веселым, а не мрачным, погрузившимся по уши в работу занудой. Могу поспорить, ты просто не знаешь, что такое шутка, Секенр.
– У меня было не слишком много возможностей для шуток, – ответил я.
– Ну, во всяком случае, хоть твой словарный запас несколько увеличился. А? Что? Ах, нет…
Но отдохнуть и расслабиться в тот день мне так и не удалось. Я лег на кровать в библиотеке, и мне приснился сон, что я сижу в бутылке с Харином-Иша, Душой Рыбы, который плавает в крови…
Я бежал от него, пытаясь выбраться на поверхность моря крови внутри бутылки, захлебываясь и отплевываясь, отчаянно бултыхаясь. На мне была тяжеленная чародейская мантия Луны, которая, пропитавшись кровью, тянула меня ко дну. А сбросить ее я не мог.
И тут поднялся Харин-Иша, ужас без кожи и глаз, но с челюстями, вытянувшимися наподобие крокодильих, он звал меня, повторяя мое истинное имя:
– Цапля. Иди сюда, Мальчик-Цапля. Это конец истории про Мальчика-Цаплю, делавшего вид, что он тот, кем не является.
Своими гигантскими челюстями он поймал меня за ноги. И все это время вокруг меня возвышались громадные фигуры Ваштэма и Таннивара, и гора плоти, Лекканут-На, искаженные стеклом бутылки. Я звал их, но, если они и слышали меня, для них это был просто писк Секенра-кузнечика из бутылки, стоявшей перед ними на столе – любопытная диковинка, ничего большего. Они говорили между собой, и их голоса звучали подобно отдаленному грому.
Я проснулся, дрожа, весь в поту. Телом завладела Лекканут-На. Она заставила, меня встать с постели, снять с себя всю одежду, быстренько принять ванну и обтереться губкой.
– Мы не можем позволить себе, чтобы от тебя несло, как из конюшни, по крайней мере сегодня вечером.
– Ох.
– Столь же выразителен и многословен, как прежде; да-да, я понимаю. Что ж, одевайся, но не как чародей, а как Секенр, чтобы поменьше бросаться в глаза. В этом и твоя сила, и гарантия твоей безопасности. Мне кажется ты и сам это прекрасно знаешь. Тебя попросту недооценивают. Этого бы не произошло, будь ты лет на пять постарше и сложен, как герой из легенды. Так что не переживай по поводу своей внешности.
– Да как я могу? У меня другой-то никогда и не было, – вяло улыбнулся я.
– Секенр, если бы я не знала тебя, как свои пять пальцев, я бы решила, что ты пытаешься шутить.
– А.
– Ладно, не обращай внимания. Одевайся.
Особого выбора у меня не было. Жакет и штаны, которые Тика купила мне в Тадистафоне.