Он возмущенно фыркнул и шарахнулся в сторону. Рабы ничего не сказали.
Один раз мне удалось увидеть город с дворцовой стены: в лучах восходящего солнца городские башни и крыши далеко внизу блестели на фоне ослепительно голубого неба.
Потом мы снова очутились во мраке и долго шли по деревянному коридору с низким потолком, заполненному бочками с вином. Он сменился туннелем с каменными стенами и каменным полом, сложенными грубо и небрежно в отличие от тех, что я видел во дворцовом комплексе. Это путешествие показалось мне бесконечным.
Наконец мы остановились перед двумя громадными дверями. Я вновь потянулся, чтобы провести рукой по причудливой резьбе: птицам, зверям, кораблям на реке, огибающим скалы и острова, поднимающейся из пламени обнаженной женщине с птичьей головой – и почувствовал, что полированное дерево гладкое и холодное на ощупь, как камень.
Оба раба с безразличным видом простояли там еще несколько минут. Наконец я потеребил своего носильщика за руку и спросил:
– В чем дело? Мы идем или нет?
Второй опустил глаза, словно ослепленный солнцем, и сказал, обращаясь скорее к полу, чем ко мне:
– Вы должны открыть дверь, мастер. Теперь только вы один можете это сделать.
Я смутился, так и не поняв, что они имели в виду, и сделал вид, что полностью в курсе дела, но размышляю о каких-то таинственных и гораздо более возвышенных материях.
– Ах, да, – обратился я не к говорившему, а к тому что держал меня на руках. – Поставь меня на ноги.
Он подчинился. К собственному удивлению, я стоял совершенно спокойно. Крокодильи зубы не порвали мне ступни – в основном пострадали лодыжки. Пока я стоял на одном месте, все было в порядке, но ходить, переносить свой вес с ноги на ногу было мучительно больно.
Очень неуверенно я направился туда, где двери смыкались друг с другом. Там сцепились в пожатии две старческих руки – большие, морщинистые, с длинными пальцами и бугристыми венами. Я возложил на них свои ладони и пожелал изо всех сил, чтобы дверь открылась.
Я почувствовал, что дерево у меня под руками шевелится, как живое. Разжав пальцы, я обнаружил что изображение изменилось – теперь на его месте были точные копии моих рук, даже со шрамом от стрелы на правом запястье.
Двери отворились вовнутрь. Рабы подхватили меня, не дав упасть, и втащили в помещение, в комнату, которую я знал слишком хорошо.
Это была мастерская Луны, оставшаяся точь-в-точь такой же, какой я видел ее в последний раз: высокий потолок, овальные окна с цветными стеклами, бесконечные полки с книгами, пузырьками и бутылками, куча обугленных человеческих костей на шершавом теплом полу… Возможно, Луна провел меня сюда по другим коридорам или перенес с помощью магии, невидимой для всего остального мира, но ошибиться в том, где я нахожусь, я не мог. Его обезглавленный труп по-прежнему лежал среди костей, мантия, затвердевшая от запекшейся крови, была сплошь покрыта мухами. Запах смерти и разложения заполнил комнату.
Теперь это стало моим доменом. Я его унаследовал. Так я стал чародеем с постоянным местом жительства в Городе-в-Дельте.
Рабы, увидев творившееся в кабинете, судорожно замахали руками, спешно творя знаки, отгоняющие злых духов. Я указал на черный стул с высокой спинкой. Они усадили меня на него.
– Уберите все это, – распорядился я, махнув рукой на кости и труп.
Раб, несший меня, в страхе поднял взгляд.
– В… топку, хозяин?
Я вздохнул и откинулся назад.
– Нет, нет. Воздайте им все необходимые почести.
Рабы, завязав себе носы кусками ткани, подняли труп – один под мышки, второй под колени – и ушли.
Должно быть, я заснул. Когда я проснулся, солнечный свет заливал комнату уже с другой стороны. Рабы еще возились, собирая кости.