– Отец? – Ответа не последовало. – Хамакина? – Снова тишина. – Я долго ждал, затем с трудом сглотнул и поднялся на ноги, а сердце мое забилось сильнее: –Мама ?…
Это была Тика, возникшая в пламени, одетая, как царица, в платье из золотой парчи, с короной на голове. Она потянулась ко мне, нагнулась, ссутулившись, как часто делала. Я не мог понять, почему она так горбится.
Уже в следующее мгновение она почувствовала, что я ее вижу. У нее вырвался возглас изумления А затем и комната, и пламя исчезли, словно кто-то задул свечу, и оказалось, что она пригнулась, чтобы войти ко мне в палатку. Я выполз на палубу и встал на ноги.
– Секенр, – сказала она, – ты должен пойти со мной. Пришло время отправиться в город.
Глава 10
УБИЙСТВО ВЕЛИКОГО ЦАРЯ
Со мной обращались, как с вещью, как с куклой, которую надо приодеть, причесать и привести в божеский вид – именно так обстояло дело, когда Тика с маленькой армией женщин, которых я не знал, – главным образом, служанок – окружили меня в моем убежище, и началась бесконечная суета: меня мыли, растирали, обмазывали маслами, больно дергали за волосы и, не обращая ни малейшего внимания на мои вопли и протесты, наконец завязали их в три хвоста – один, длинный, на затылке и два коротеньких за ушами. Никто не услышал меня, когда я заявил, что выгляжу глупо. Тика была увлечена делом – прямо боевой командир, раздающий приказы своим войскам. До того, как она закончила, я уже был, поверх всего остального, облачен в блестящую красную накидку, на каждом пальце у меня красовалось по кольцу, а лент и бантов было столько, что я чувствовал себя связанным и выставленным на продажу зверьком. Наконец она взяла в руки тяжелое ожерелье из золотых прямоугольников с изображением солнца.
Тика торжественно возложила его мне на плечи, а остальные женщины почтительно молчали, наблюдая за ней.
– Это символ принадлежности ко двору, – объяснила она. – Он означает, что ты знатен и благороден.
– Что?…
– Весьма важная персона, Секенр.
– Я?!!
– Да, ты, – сказала она немного раздраженно. – С этого самого момента ты и на самом деле стал страшно важным. – Она взяла меня за плечи. – А выглядишь ты очень даже ничего… Да, я думаю, так вполне прилично. Мама хотела, чтобы я тебя загримировала, но…
– Нет !
– Этотрадиция . Знатнейшие из высокорожденных, высшие священники, члены королевских семей – все они гримируются по случаю церемоний.
– Нет. Я не хочу.
Тика засмеялась.
– Я сумела убедить ее, что это не слишком удачная мысль – надеюсь, теперь тебе легче. Это было быслишком претенциозно. Каждый раз, когда ты открываешь рот, Секенр, моментально выясняется, что ты иностранец, а накрасить лицо иностранцу так же, как принцу Дельты, было бы слишком большим вызовом…
– Я не буду гримироваться!…
Она приблизилась ко мне и прошептала на ухо:
– Вот видишь, мы уже пришли к соглашению по важнейшему политическому вопросу.
Она взяла меня за руку и повела из-за ширм к центру палубы, где две шеренги солдат освободили для нас проход, сдерживая громадную толпу народа. Над головами толпы развевались на ветру гирлянды бумажных фонариков.
– Что с нами будет, Тика? – спросил я.
– Мама уже сказала тебе. Мы будем жить во дворце.
– Я не это имел в виду.
Она странно посмотрела на меня.
– Что ты хочешь этим сказать, Секенр?
Я почувствовал, что краснею. Я так и не смог ничего ей ответить. Она отвернулась и подняла руки, отвечая на приветственные крики толпы.