– Баррик? – Она произнесла имя принца как «Бах-ри-ик». – Ну и что, женщина? Я вполне прилично одета. К тому же сегодня я не собираюсь рожать.
Анисса тяжело вздохнула и откинулась на подушки.
Врач и близнецы подошли к кровати, а Селия тем временем подняла и закрепила полог. Она успела улыбнуться Баррику, потом поймала взгляд Бриони и вежливо поклонилась им обоим. Анисса сидела в кровати, опираясь спиной на подушки. Две крошечные собачки с рычанием дрались из-за какой-то тряпки у нее в ногах. Без косметики лицо королевы выглядело особенно румяным и здоровым. Баррик (в отличие от Бриони, он даже не пытался полюбить мачеху) был уверен, что они напрасно утруждали себя просьбой королевы: та просто изнывала от скуки.
– Очень мило, что вы пришли, дети. Я так больна, что совсем перестала выходить, – обмахиваясь веером, сказала Анисса.
Баррик почувствовал, как Бриони вздрогнула, когда мачеха назвала их детьми. Королева выглядела очень молодо, особенно сейчас – без краски на лице, с распущенными волосами. Она была старше Кендрика всего на пять-шесть лет и очень хороша собой, хотя красота ее казалась вызывающей. По мнению Баррика, Аниссу портил слишком длинный нос.
«Она не сравнится со своей служанкой», – подумал принц, украдкой бросая взгляд на Селию.
Но та преданно смотрела на свою госпожу.
– Вы плохо себя чувствуете, моя королева? – спросил Чавен.
– У меня боли в животе. Такие, что словами не передать.
Анисса была маленькой и хрупкой (даже сейчас, когда приближались роды), однако обладала даром приковывать к себе внимание окружающих. Бриони называла ее Шумной Мышкой.
– А вы принимали тот эликсир, что я для вас сделал? Королева махнула рукой.
– Ах, тот! От него у меня внутренности завязываются узлом. Могу я вам сказать или это неприлично? Мой кишечник уже несколько дней не работает.
Баррик решил, что ему достаточно дамских секретов. Он поклонился мачехе и отошел к дверям. Анисса еще немного поговорила с Бриони, посетовала на отсутствие новостей из Иеросоля, пожаловалась, что письмо от Олина принесли Кендрику, а не ей… Наконец Бриони откланялась и присоединилась к брату.
Стоя поодаль, они наблюдали, как Чавен заботливо осматривает королеву. Он задавал вопросы обыденным тоном, который скрывал от внимания Баррика то, как маленький толстый доктор приподнимает королеве веки и принюхивается к ее дыханию. Женщины вновь занялись вышиванием и разговорами. Возле кровати остались лишь пожилая повитуха, ревниво наблюдавшая за каждым движением врача, и Селия – она держала госпожу за руку и выслушивала ее болтовню как великую мудрость.
– Ваши высочества Бриони и Баррик! – Чавен одной рукой поддерживал королеву, а другой вытащил из кармана часы на цепочке. – Приближается полдень, и я вспомнил о своем плане. Я говорил вам, что хотел установить большой маятник на фасаде храма Тригона, чтобы все могли знать точное время? Но иерарху почему-то не нравится моя идея…
Близнецы внимательно выслушали его рассуждения о грандиозном и, скорее всего, неосуществимом плане, потом извинились, попрощались с мачехой и поспешили прочь из башни Весны. Им предстоял длинный переход через внутренний двор. Стражники, поджидавшие их, сплетничали с охраной королевы. При виде близнецов они устало поднялись и двинулись вслед за принцем и принцессой.
На этот раз в огромном Королевском зале Предела (только семейство Эддонов называло его «тронной комнатой», ведь для них замок был домом, а не только твердыней власти) собралась толпа людей куда более представительных по сравнению с пестрой утренней братией. Бриони почувствовала беспокойство.