Она негромко застонала от отчаяния и страха.
– Джеддин! Вы должны сейчас же уйти. И больше здесь не появляйтесь!
– Вы любите его? – спросил командир «леопардов».
– Кого? Вы имеете в виду…
Киннитан подошла к Джеддину вплотную – так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице, – и уперлась в его грудь рукой, чтобы он не мог прижать ее к себе.
– Конечно нет, – негромко ответила девушка. – Я ничто для моего господина, даже меньше, чем ничто. Стул, коврик, сосуд для мытья рук. Но никто не посмеет украсть у него этот сосуд – ни я, ни вы. Если вы попытаетесь меня похитить, обоих нас убьют. – Она вздохнула. – Вы мне не безразличны, Джеддин.
– Тогда у нас есть надежда, – отозвался он, и складки на его лбу разгладились. – Есть смысл жить.
– Тихо! Вы плохо меня слушали. Вы мне не безразличны, и в следующей жизни это чувство, возможно, перерастет во что-то большее. Но я не собираюсь умирать из-за мужчины. Вы все поняли? Уходите. И не смейте думать обо мне.
Киннитан попыталась отойти, но его объятия она не смогла бы разорвать никакими усилиями.
– Отпустите! – шепотом потребовала она. – Они уже волнуются, куда я пропала.
– Луан их отвлечет. – Он склонялся все ниже, и девушка чувствовала, что слабеет, глядя на него снизу вверх. – Вы не любите его.
– Позвольте мне уйти!
– Ш-ш. Я недолго пробуду на своем посту. Враги хотят меня сместить.
– Враги?
– Я крестьянин, ставший командиром гвардейцев автарка. Старший министр меня ненавидит. Я забавляю Бесценного: он зовет меня своим сторожевым псом и потешается, когда я коверкаю слова. Но старший министр Вэш и остальные хотели бы видеть мою голову на копье. Я мог бы свернуть шею любому из них голыми руками, но в этом дворце правят не леопарды, а газели.
– Зачем же вы даете им в руки такие козыри? Это предел глупости. Вы погубите нас обоих.
– Нет. Я что-нибудь придумаю. Мы будем вместе. Взгляд его стал мечтательным, а сердце в груди Киннитан екнуло и почти остановилось. Сейчас он казался ей таким же сумасшедшим, как автарк.
– Мы будем вместе, – повторил он. Воспользовавшись моментом, Киннитан высвободила руку и попятилась к выходу.
– Уходите, Джеддин! – потребовала она. – Не делайте глупостей!
Глаза его наполнились слезами.
– Стойте! Не забудьте это. – Он бросил ей розовую шаль. – Я приду к вам ночью.
– Вы не сделаете этого! – чуть не задохнулась от ужаса Киннитан.
Она отвернулась и поспешила назад, в пропитанный ароматами Благоуханный сад.
– Ты тоже сошла с ума? – прошептала она Луан, передавая ей шаль.
Несколько жен неподалеку смотрели на них, но Киннитан надеялась, что это лишь праздный интерес к подругам по заточению.
– Нас всех казнят! – продолжала Киннитан. – Будут пытать!
Луан отводила взгляд, но лицо ее покраснело под толстым слоем пудры.
– Ты не понимаешь, – тихо промолвила она.
– Не понимаю? А что здесь понимать? Ты…
– Я всего лишь одна из избранных. А он – глава «леопардов» автарка. Он может меня задержать и убить под любым предлогом. Чего стоит слово старого толстого кастрата в женской одежде против слова командира мушкетеров Бесценного?
– Джеддин никогда этого не сделает.
– Сделает. Он сам мне сказал. Киннитан пришла в ужас.
– Он говорит, что любит меня, – наконец заговорила она. – Когда с людьми случается такое, они творят много глупостей.
– Да, – кивнула Луан и повернулась к Киннитан. В ее глазах, обрамленных длинными ресницами, стояли слезы. Одна слезинка скатилась по напудренной щеке, оставив влажный след. – Да, глупая моя девочка, так оно и есть.
25. ЗЕРКАЛА ПОТЕРЯННЫЕ И НАЙДЕННЫЕ
ДРЕВНИЙ ПЛАЧ ЖЕНЩИН
Серый, как цапли на побережье,
Потерянный, как ветер с далекой земли.
Испуганный, но отважный.