– Она ласково убрала прядь рыжих волос с его лба. – Просто расскажи. Ты мой брат, и, что бы ты ни сделал, я буду любить тебя.
Баррик недоверчиво хмыкнул, но буря миновала. Он откинулся на подушки и уставился в потолок.
– Я напомню тебе, о чем говорится в письме отца, – предложил он. – «Передай Баррику, что он должен радоваться за меня. Хотя я пленник, здоровье мое значительно укрепилось за последние полгода. Я начинаю думать, что отъезд из сырых северных земель пошел мне на пользу». Вот так он написал.
– И ты веришь, что он счастлив вдали от нас, от тебя? – Бриони пожала плечами. – Да он шутит, Баррик. Он хочет представить свое положение лучше, чем есть на самом деле.
– Нет. Отнюдь нет. Просто ты не знаешь, о чем он говорит… о чем говорю я.
Было видно, как принцу тяжело. Он закрыл глаза.
– Помнишь ночи, когда отец не мог заснуть? – продолжал Баррик. – Он уходил в башню Лета и ночь напролет читал там какие-то книги.
Бриони кивнула.
Исчезновения Олина вызывали панику в доме, пока стражники не узнали, что его следует искать в башне Лета, в библиотеке. Король всегда возвращался после ночных отлучек смущенным, словно его застали пьяным на полу Тронного зала. Бриони думала, что в те бессонные ночи отца преследовали воспоминания об умершей жене. Потом он всегда вспоминал их мать – королеву Мериэль. Олин говорил, что любил Мериэль, хотя женился на ней по желанию отца, короля Остина. Тогда Олин и Мериэль, дочь влиятельного в те годы короля Бренленда, были еще совсем молоды. Все в замке знали, что Олин тяжело переживал смерть жены.
– А помнишь, что он всегда запирал дверь на засов? – снова спросил Баррик.
– Конечно.
Он сидел взаперти, и, чтобы вытащить его оттуда, стражникам приходилось долго колотить в дверь. Когда он наконец открывал им, то тер глаза, моргал от яркого света, как сова, будто только что проснулся.
– Мне кажется… Я думаю, он плакал, – сказала Бриони. – И не хотел, чтобы его видели в слезах. Он горевал о нашей маме.
Баррик как-то странно и натянуто улыбнулся.
– Горевал? Может быть. Но не о нашей маме.
– Что… Что ты хочешь сказать?
Баррик снова поднял взгляд к потолку и несколько раз вздохнул. Казалось, он был готов решиться и все рассказать.
– Я… Я был там однажды ночью… – начал он. – Мне тогда приснился кошмар. Не исключено, что я ходил во сне. Видишь ли, я очнулся у дверей его комнаты. Я был напуган, и очень хотел, чтобы он сказал мне… сказал, что все хорошо. Я зашел, а его в комнате не было. Слуги спали. Я понял, что он в библиотеке, и вышел на улицу через дверь часовни, где не было стражи. Стояла середина лета, было тепло. Я странно чувствовал себя во дворе в ночной рубашке и босиком, но ощущал полную свободу: могу пойти, куда захочу, даже в другую страну. Мне представлялось, что луна будет светить мне всегда, сколько бы я ни шел, а в конце пути я стану другим человеком. – Он покачал головой. – Полная луна. Как сейчас помню, она была очень большая.
– А давно это было?
– В тот год, когда отвалилась часть крыши Волчьего Клыка. Помнишь, погиб повар, и нам до весны запрещали заходить в кухню.
– Десять лет тому назад. В тот год… ты покалечил руку.
Баррик медленно кивнул. Бриони чувствовала, что он что-то прикидывает и решает в уме. Она старалась не шевелиться, но сердце бешено колотилось. Ее охватил страх.
– Дверь внизу оказалась запертой, но с той стороны был вставлен ключ, – продолжил рассказ брат. – Отец не до конца повернул его, и когда я потряс щеколду, дверь открылась. Я отправился наверх, в библиотеку. В башне не было стражников – ни одного. Я не задумался, что это странно – ночь казалась мне сном, – а следовало бы удивиться, почему он их отослал. Может быть, он сбежал от них, хотел побыть один. Но я не стал размышлять, почему он так поступал.