Он найдет для поэта другое место. Чистильщик, или как там его, молод. Скорее всего, он легко уживается с людьми, – сказала принцесса и кивнула Пазлу. – Мне нужно заняться делами…
– Моя госпожа, – старик упорно старался избегать ее взгляда, – я не об этом хотел с вами поговорить. Не только об этом.
– О чем же?
– Я очень сильно беспокоюсь, госпожа. Я должен был раньше сообщить вам то, что вспомнил. – Он остановился и сглотнул. Начать оказалось трудно, но после паузы Пазл все же заговорил: – Вы, наверное, знаете, что я навещал вашего брата в ночь убийства. Он позвал меня после ужина, и я пришел в опочивальню принца, чтобы развлечь его.
– Да, Броун говорил мне, – подтвердила Бриони. Теперь она была само внимание.
– И я ушел прямо перед приходом Шасо.
– Да? И что? Ради всех богов, Пазл, не заставляйте меня клещами вытягивать из вас каждое слово!
Он моргнул.
– Дело в том… ваш брат, да упокоят боги его душу с миром, в ту ночь прогнал меня. Он был… недобрым. Он сказал, что я скучный, что я всегда был таким, что мои шутки и фокусы… напоминали ему о том, какая неприятная штука жизнь.
Кендрик не сказал ничего нового – так оно и было. Но Бриони знала: только очень сильное беспокойство или усталость могли заставить брата говорить с Паз лом столь резко. Старший орат был самым сдержанным и воспитанным из их семьи.
– Тот день выдался слишком тяжелым для него, – успокоила Бриони старика. – Уверена, на самом деле брат так не думал. Он беспокоился обо мне – помните? – о выкупе за короля… Решал, отдавать ли меня в Иеросоль.
Пазл смущенно и растерянно затряс головой. Сейчас он был без своей шутовской шляпы, но Бриони показалось, что она слышит знакомый звон колокольчиков.
– Я не об этом, ваше высочество. Когда лорд Броун расспрашивал меня о той ночи, я рассказал все, что помнил, но кое-что упустил. Я тогда очень расстроился из-за слов принца Кендрика. Услышать такое – тяжелый удар для человека, посвятившего жизнь семье Эддонов. Думаю, вы согласитесь со мной…
– Не важно. О чем вы забыли?
«Помогите мне, боги! Он испытывает мое терпение!» – мысленно воскликнула Бриони.
– Выходя из резиденции, я встретил герцога Гейлона. Он шел навстречу. Мы столкнулись в главном зале, поэтому мне не пришло в голову, что он направляется к вашему старшему брату, и я ничего не сказал лорду Броуну после… трагического события. Но я все время думаю об этом, не сплю ночами, беспокоюсь… Теперь мне кажется, что герцог шел не в том направлении, где расположены его покои. Думаю, он вполне мог идти к принцу Кендрику. – Он склонил голову. – Я был дураком.
Бриони не стала утешать его.
– Минуточку, позвольте мне разобраться, – сказала она. – Вы утверждаете, будто видели Гейлона Толли и он направлялся в сторону покоев брата, откуда вы как раз вышли. А Шасо вы не видели?
– В тот вечер – нет. Я сразу отправился спать. Вы сердитесь на меня, ваше высочество? Я уже стар и иногда становлюсь очень глупым…
– Довольно. Мне нужно подумать. Вы еще кому-нибудь говорили про Гейлона?
– Только вам. Я думал… что вы… – Он никак не мог облечь в слова то, что хотел выразить. – Нужно пойти и рассказать все лорду Броуну?
– Нет. – Бриони произнесла это слишком резко. – Нет, пока никому не нужно ничего говорить. Это наша с вами тайна.
– Вы не отправите меня в темницу?
– Думаю, жизнь в одной комнате с поэтом будет для вас достаточным наказанием. Ступайте к себе, Пазл.
Старик удалился на подгибающихся ногах, а Бриони осталась стоять в раздумье под портретами предков.
23. БАШНЯ ЛЕТА
СПЯЩИЕ
Ноги из камня, голова изо льда,
Сердце из ароматного кедра,
Взгляд устремлен вдаль.