»
Бриони была довольна собой: на этот раз она не заплакала. Ну разве что пара слезинок… Она поспешно смахнула влагу с лица, и Мойна с Розой ничего не заметили.
Баррик обычно побеждал сестру в поединке на мечах – он был намного сильнее, хотя и не мог пользоваться больной рукой. Однако он не оправился от болезни, поэтому у него быстро сбилось дыхание, а лицо покраснело. Принц двигался медленнее, чем обычно. Он получил несколько ударов тупым мечом, а в ответ нанес только один. Гораздо быстрее, чем хотелось бы Бриони, он отступил назад и отшвырнул меч, с глухим стуком упавший на пол.
– Нечестно, – заявил он. – Ты знаешь, что я нездоров.
– Тем более тебе нужно тренироваться. Ну давай же, злюка, попробуй еще разок. Можешь взять щит, если хочешь.
– Нет. Ты не лучше Шасо. Неужели теперь, когда он больше не может мучить меня, его место хочешь занять ты?
В голосе брата слышалось нечто большее, чем просто злость, и Бриони решила отступить. Ее переполняли ярость и раздражение. Столько дней она сидела на месте и выслушивала самых разных людей! Теперь ей так хотелось размяться, помахать клинком, позабыть о том, что она принцесса. Но она знала: заставить Баррика делать что-либо против его воли невозможно.
– Хорошо. Тогда, может быть, поговорим? Я перечитала письмо отца.
– Нет. Не хочу. Клянусь молотом Перина, за последние дни я наговорился на всю жизнь! Сплошные заговоры и интриги. Я устал от них. Лучше пойду вздремну.
– Но мы еще не говорили о том, что узнали от Броуна: о Гейлоне Толли, о письме и автарке…
Он махнул рукой, останавливая ее, и сказал:
– Броун смутьян. Если не будет интриг и таинственных заговоров, от которых нас надо спасать, он лишится всякого влияния.
Баррик скинул защитный жилет, не развязав его до конца, и надулся, как наказанный ребенок.
– Ты говоришь, что нам не о чем беспокоиться? – изумилась Бриони. – Забыл, что брата убили прямо в нашем замке?..
– Нет, я этого не говорил! Не надо передергивать! Я говорю, что не доверяю Авину Броуну, потому что он сообщает нам лишь то, что выгодно ему. Ведь именно он уговорил отца жениться на Аниссе. Найнор и тетя Мероланна были против, но Броун наседал, пока отец не согласился.
– Мы тогда еще были маленькими, я совсем ничего не помню, – нахмурилась принцесса.
– А я помню. Я помню все. По его вине эта сумасшедшая теперь сидит у нас на шее.
– Сумасшедшая? – Бриони очень не понравилось выражение лица Баррика: в нем появилась жесткость, какой никогда раньше не было. – Баррик, она мне тоже не нравится, но так говорить бессердечно. К тому же это неправда.
– В самом деле? Селия рассказала, что она очень странно себя ведет. Она никого не подпускает к себе, кроме деревенских женщин. Селия говорит, что в городе некоторых из них считают колдуньями…
– Селия? Я и не знала, что ты с ней встречаешься.
– Ну и что? – Побледневшие щеки Баррика снова ярко вспыхнули. – Разве это тебя касается?
– Нет, конечно. Но разве мало других девушек, более достойных твоего внимания? Мы о ней ничего не знаем.
Он фыркнул:
– Ты рассуждаешь, как тетушка Мероланна.
– И Роза, и Мойна тебя просто обожают.
– Вранье. Роза обзывает меня «принцем-несчастливцем» и считает, что я вечно ною. По твоим же словам. – Он насупился.
Бриони, до этого момента серьезная и озабоченная, позволила себе слегка улыбнуться.
– Это было в прошлом году, дурачок, – ласково сказала она брату. – Больше она так не говорит. Надо заметить, она очень переживала, когда ты болел. А Мойна… По-моему, ты ей нравишься.
Сначала на лице его появилось искреннее удивление, а взгляд стал страстным – настолько неожиданно, что Бриони поразилась. Но в следующий миг все исчезло, и Баррик надел свою обычную унылую маску безразличия.