Он устал, словно пробежал несколько миль, поэтому быстро заснул даже в окружении странных деревьев под незнакомыми звездами.
Феррас Вансен проснулся в том же тусклом полумраке. Может быть, в воздухе появился молочно-белый оттенок, но на утро это никак не походило. Ветер продолжал напевать свой бессловесный мотив. Коллум Дайер спал как убитый. Когда он проснулся, то начал ныть и жаловаться, словно больной ребенок.
Слова, произнесенные призрачным существом – непонятно, приходил ли призрак на самом деле или во сне, – не выходили у Вансена из головы. Он дал Дайеру время только на то, чтобы подняться, и нетерпеливо ожидал, когда солдат завяжет наконец свои штаны.
– Неужели нельзя разжечь костер? – спросил Дайер. – Хотя бы для того, чтобы погреть руки. Здесь дьявольски холодно.
– Нет. Пока разожжем, опять устанем, и нам снова придется лечь спать. Так мы никогда не выберемся отсюда. Лес поглотит нас. Мы утонем в нем, как в океане. – Вансен и сам не знал, о чем говорит, но не сомневался, что так оно и случится. – Мы должны двигаться, пока хватит сил, иначе лес высосет из нас волю.
Дайер странно посмотрел на него.
– Вы говорите так, словно хорошо знаете эту местность.
– Я знаю столько, сколько необходимо знать. – Феррасу не понравился обвинительный тон Дайера, но он решил не ввязываться в спор. – Знаю достаточно, чтобы не стать безумцем. Как Уиллоу, бродившая по лесу.
– И как же нам найти путь отсюда? Мы искали его уже много часов. Мы заблудились.
– Я вырос на краю таких же лесов. Или очень похожих. Но в земном ли мире они находятся? Или их занесло в иные места, где нет прежних богов? Мысль была непереносимой. Что сказал призрак? «Даже здесь, в стране, где безраздельно правит мой брат». Чей брат? Солнца? Луны? Белогрудой Мезии, сестры великого Перина?..
Он устал от размышлений и заставил себя вернуться к сиюминутной проблеме: как вырваться отсюда? Думать было нелегко: непрекращавшийся голос ветра мешал, нагонял сон и отбивал желание действовать.
– Мох гуще с южной стороны деревьев, – сказал он. – Если мы будем двигаться на юг, должны добраться до нашего мира.
– И покинуть этот мир, – задумчиво добавил Дайер. Вансену показалось, что Коллум говорит со странным сожалением, и по позвоночнику капитана пробежал холодок страха.
Утро – или время после пробуждения – прошло незаметно. Мох густыми зелеными пятнами покрывал стволы деревьев. Если он и рос гуще именно с южной стороны, определить это оказалось почти невозможно. Очень скоро Вансен засомневался, что сумеет найти нужное направление по мху. Однако другого плана не было, а страх нарастал. Огибая непроходимую чащу, они потеряли из виду дорогу и теперь не могли найти ее. Капитан не узнавал ничего вокруг. Было очевидно, что лес растет и его внешние границы расширяются слишком стремительно. Им никогда не выбраться отсюда: мрачная чаща поглощает пространство с такой же скоростью, с какой вино из перевернутого кувшина растекается по столу.
Вансена беспокоило настроение Дайера. Бородатый гвардеец все более отдалялся от капитана, хотя они ехали плечом к плечу. Коллум не разговаривал с Вансеном, зато много говорил сам с собой, пел какие-то песни – они казались Вансену смутно знакомыми. Кроме того, Дайера как будто терзали сомнения: время от времени он бросал на Ферраса странные взгляды, словно не узнавал старого товарища.
«Что-то веет в воздухе, – подумал Вансен с отчаянием. – В тени деревьев. Это место съедает нас».
Жуткая мысль застряла в голове Вансена, он не мог избавиться от нее. Он представил себя и Дайера лежащими у дороги, мертвыми и разлагающимися, как та старая женщина, которую он обнаружил когда-то. Только жрать их будут не насекомые, а сам лес.