Вот так размышляя, за очередным поворотом, я чуть не врезался в троих субъектов, самого типического вида. Ну, вы понимаете, какого. Резко затормозив, я стал рассматривать эту троицу. На всякий случай, понимая, что, вряд ли, подействует, сказал: — ребята! Давайте по-хорошему. Я пойду своей дорогой, а вы своей. Я студиоз, и, сами понимаете, особо поживиться у меня нечем!
Не подействовало. Даже не пытаясь произнести формальную фразу "Кошелек или жизнь!", эти висельники двинулись на меня. Трепался я по привычке. За что не любили связываться со мной в школе на Земле, так это за то, что во время трепа, я обычно готовил неприятные сюрпризы противникам. Вот и сейчас, я перекачал энергию из плеча в левую руку, формируя боевой пульсар. Не Бог весть, какой, энергетический аккумулятор я начал развивать чуть больше месяца назад, но достаточный для разового употребления. Одновременно, правой рукой я ухватился за рукоять рапиры. Видя, что переговоры зашли в глухой угол, то есть, попали в глухие уши, я не стал тратить время на дальнейшие уговоры и воззвания к совести. Швырнув пульсар в левого противника, я перешел в темп. Взвизгнула выхватываемая рапира. Встретил рапиру правого бандита, перевел ее вниз и из нижней позиции, как учил Багран, укол! Оп — па! Остался один! Ну, что, зря я, что ли занимался каждый день! Э-э-э! Да он двигается в том же темпе!
В самом деле, мой противник тоже вошел в темп. Стало сразу понятно, что мой благоприобретенный опыт — ничто, по сравнению с опытом бандита, отточенным во множестве драк. Я еле успевал парировать его выпады!
Что делать?! Я отступал к выходу из переулка. Там, на улице, может быть будет кто-то из прохожих, или стражу вызовут. Только бы не споткнуться! Черт! Достал ногу! Не сильно, но больно!
Я отскочил, надеясь оторваться и выскочить из переулка. И вот в прыжке, из руки этой мрази вырвался какой-то зеленый комок, и полетел прямо мне в грудь. Он настиг меня в воздухе и долбанул так, что меня перевернуло. Последнее, что я успел увидеть — это перекошенное ужасом лицо бандита и поток пламени, настигший и охвативший его. Потом меня, со всего маху, приложило фасадом об булыжную мостовую, и сознание, на прощание, помахав мне платочком, спешно покинуло меня.
Мама родная! Роди меня обратно! Что же это все тело так болит и ноет?
Я услышал быстрые шаги, приближающиеся ко мне. Крепкие руки ухватили меня и бережно перевернули на спину. Тан Тюрон! Он встревожено вглядывался мне в лицо глазами, светящимися в темноте оранжевым светом, с узкими вертикальными зрачками.
— Мальчик мой. Ты жив? У тебя все в порядке? — услышал я его голос, в котором проскальзывали рокочущие нотки, еще не вполне трансформировавшегося организма.
— Не знаю! — со стоном, невольно вырвавшимся у меня, ответил я, — я не успел произвести инвентаризацию.
— Инвентарз,… иревим,… Что ты не успел произвести? — спросил тан Тюрон, еще более обеспокоено вглядываясь в меня.
— Инвентаризацию — раздельно произнес я, — это когда вспоминают, что было до того как, и сравнивают с тем, что осталось, после того как.
— Нет, он еще шутит! — возмущенно взревел тан Тюрон, — ты на себя посмотри! На что ты похож!
Я опустил глаза на свою безвольную тушку. Мда! Видок еще тот! Одежда потрепана! А на груди и большей части живота так и вообще нет. Теперь понятно, почему мне, в этом месте, было так холодно. Тело, открытое обозрению, имело нездоровый синеватый оттенок, наверное, большой синяк, в темноте не легко разобраться.
— Встать можешь? — спросил тан Тюрон. Хороший вопрос.
— Попробую — прокряхтел я, и завозился вставая. Встал! Уже хорошо!
— Давай я тебя до дома провожу — предложил Тюрон.
Это предложение несколько расходилось с моими планами на этот вечер.