Но дети бывают разные. Некоторые ведут себя странно с самого рождения. Я знаю, у каждого из нас свои особенности; но дети, которые, например, мучают животных недвусмысленное предупреждение для всех. Фактом является то, что некоторые серийные убийцы в детстве жестоко обращались с животными, и я думала, что ребенок, который меня преследовал, был как раз из таких. Мы очутились в грязном деревянном домике со множеством комнат.
Он яростно разбивал все, что попадалось ему под руки, и я поняла, что его никогда не любили, и он сам стал злым: его обижали, и теперь ему и самому нравилось обижать. Такое зло распространяется прикосновением, это болезнь, не оставляющая шансов на выживание, которая будет неотступно преследовать и медленно уничтожит. Ужасная и неотвратимая
Я знала, что мне стоит прекратить бегать и начать как-то действовать, но я все еще не чувствовала себя достаточно для этого сильной.
Мне нужно было не позволить этому мальчику ранить меня, а девочке ранить себя. Мне нужен был план, стратегия, как побороть монстра и спасти девочку.
Мои плечи тоже болели: моя обычная реакция на стресс. Например, из-за тревоги перед экзаменами я неосознанно напрягала плечи, отчего страдали мои лопатки и мышцы шеи.
И все же, мне следовало действовать немедленно.
Я подвинулась так, чтобы девочка врезалась в меня, а не в стену; я надеялась, что тяга вскоре уменьшится. Веревка, которой она была связана, была рваной, но очень прочной. Я попыталась ее схватить, но девочка все еще покрытая маслом каждый раз выскальзывала из моих рук. Масло было темное, как деготь, и от меня требовались дополнительные усилия.
Я чувствовала, как меня разрезал взгляд моего преследователя, и боялась, что смерть придет в любую секунду, любой вдох может стать последним. Мальчик был моей совестью, и не давал мне покоя.
Совесть не дает заснуть по ночам, заставляет неотрывно смотреть в потолок. Заставляет пересматривать всю жизнь прошлое и будущее в один миг; а потом - выбирать.
Я выбрала спасти ребенка. Я могу умереть, меня могут разорвать на куски, но я должна была пройти испытание.
Я надеялась, что по дороге обрету силу и научусь больше не убегать без крайней необходимости. Что-то внутри меня менялось, возможно, к лучшему. К бою меня побуждало парадоксально желание мира и справедливости, это врожденное сочетание добродетели и достоинства, которым обладали герои книг моего детства.
Для меня это значило никогда не принимать зло, без компромиссов, потому что предыдущие компромиссы привели к бегству, унижению и низкой самооценке. Я больше не могла жить с депрессией, мне нужно было с ней бороться. По правде говоря, я хотела спасти девочку еще и потому, что видела себя так же неустанно раскачивающейся, разрывающейся между двумя решениями, запутавшейся и неуверенной.
Мне придется действовать спонтанно, когда она окажется рядом со мной. Я попытаюсь обрезать веревку, но чем? Может быть, перочинным ножиком, которым я нарезала сушеное мясо и столь любимые мной ягоды? Он был маленьким и уже довольно разболтанным, но для моей цели подойдет, раз монстр был уже близко.
Я бросилась к девочке, думая, что она могла быть моей дочерью и моей моральной обязанностью было спасти ее или, по крайней мере, попытаться. Нож с легкостью прорезал половину рваной веревки, но затем застрял.
Чем больше я дергала, тем меньше он поддавался.
Когда я услышала за спиной смех, я почувствовала холодок в груди, по моей спине побежали мурашки, а руки задрожали но моя воля не дрогнула. В этот момент передо мной появился мой маленький преследователь, его зеленые глаза ужасали меня.
Он начинил веревку маленькими гвоздиками.
Я взбеленилась и принялась их убирать, используя свой вес, чтобы веревка не дергалась. Я отчаянно пыталась снова и снова, прокалывая пальцы и ругаясь от резкой боли.
И наконец веревка порвалась. Девочка упала на пол, но, по крайней мере, она больше не раскачивалась на веревке.
Я взглянула в ужасные зеленые глаза в последний, как я надеялась, раз, собрала всю свою храбрость и указала на лежащую девочку. Затем я закричала монстру, потому что у меня не было ничего, кроме голоса: «Вот что ты наделал, теперь у меня не осталось ничего, ничего! В будущем мы должны были быть вместе, и поэтому ты забрал ее у меня! Теперь убивай меня, если хочешь Что еще ты хочешь, моей крови?»