«Ваше величество, может партию в шахматы пока падаем?» Виленин смотрит лукаво и блестит лучиками из уголков глаз, задумал какую-то хитрую шутку он на это мастер.
«Извольте, старый друг. На что играем?» король ничего и никого не боится, всегда принимает брошенный вызов и всегда побеждает ещё до начала сражения поэтому он и правит миром.
Как обычно, на одно любое желание.
Виленин с королём успевают сыграть на желание одну партию, король выиграл, Виленин теперь должен ему одно своё желание.
Диванчик развалился мы приехали. Виленин привёл нас в светлую чистую гранитную камеру, где он родился и счастливо жил с мамой, там по-прежнему лежат его детские вещи и игрушки. Фотографии любимых мамы и отца, которого Виленин никогда не видел, потому что родился после его смерти. Горькие и сладкие воспоминая захлестнули его. Мы тактично тихо стоим.
Волна его щемящей сладкой скорби накрыла и всех нас. Вспомнил детство и ещё молодых смеющихся родителей, любимого рыжего хомячка Буню, шуршащего в коробке из-под обуви, красную облезлую роликовую доску верное средство передвижения между подростковыми неприятностями. Вот старый двор между рядом деревянных сараев для угля и блестящей мокрой паутиной, натянутой на кривые ивы. Вот запуски самодельных ракет в запрещённый космос, ответные лучи любопытства оттуда и первая волнующая встреча, случайное прикосновение рук, неловкие поцелуи в тесноте звёзд. Ещё тёплая, волнующе пахнущая твоим юным телом пижама с второпях оборванными завязками, она небрежно забыта на крашеном деревянном стуле среди розовых кустов на летней веранде с душистыми яблоками. Все запахи смешались в один. Пьянящий запах юности. Снизу потоки тёплых слёз радости встретились сверху с дождём холодных слёз ясности понимания всего уже случившегося. Беги прочь отсюда. Оставайся юным навечно. Ничего не знай. Ты жив. Дыши.
«Ваше величество, я должен принести Вам присягу в верности, чтобы Вы благородно приняли правление этим осточертевшим пустым миром», на Виленина теперь страшно смотреть, он испытывает ослепляющий дикий страх, его трясёт. Это самое могущественное существо во вселенной реально боится того, что сейчас произойдёт, и он не готов, он просто покорился своей судьбе. Сейчас человек в кепке снимет кепку, и мир изменится навсегда.
Виленин встал на колени, опустил голову, закрыл глаза и начал очень-очень тихо, почти не слышно петь древнейшую песню воинов своего племени, как пел его отец и дед, который всё создал и которого люди почему-то зовут «Дьявол». Мелодия песни напитана энергией рода созвездий, она рокочет и ласкает, она мгновенно сжимает целое солнце в паучью точку и разворачивает из ничего чистую любовь в ядре из пылающей ненависти. Темп песни быстро ускоряется, пол дрожит, воздух дрожит. Дрожит планета и весь этот мир ему конец.
Мы такие же как Виленин, мы не можем этому сопротивляться, это наша суть. Мы подхватываем темп и взявшись за плечи друг друга начинаем танцевать босиком. На нас белые дхоти и длинные полностью скрывающие тела красно-черные халаты. На головах у нас угольно-чёрные тюрбаны закрывающие лица, видны только глаза. Это танец изначальных воинов-разрушителей, который можно станцевать только единожды, создав новую вселенную. Прыжки, выпады, обороты, сальто с места, рубящие и ласкающие движения рук, ног и тел. Темп бешено нарастает. Наши тела текут и вибрируют, движения завораживающе синхронны, наши одежды пылают, мы танцуем вокруг стоящего на коленях и уже оглушительно громко поющего Виленина. Ногами мы отталкиваемся прямо от сгустившегося нагретого нашим вращением воздуха, мы уже не касаемся гранитного пола. Мы уже не касаемся этой реальности мы сами единственная исходная порождающая реальность.
Звук голоса Виленина, поющего ту самую древнейшую песню, прошил лучами-нитями насквозь всё пространство, заставил его синхронизироваться с ним, нанизал на себя и связал всё сущее. Теперь один последний короткий выдох и за ним бесконечно долгий вдох, в котором Виленин вдыхает, втягивает, всасывает в себя теперь всё привязанное к нему нитями звука древнейшей песни пространство, время, всё сущее, всё бытие.
Виленин лежит на полу, в позе эмбриона поджав под себя колени. Глаза закрыты, он тихо и спокойно дышит, он жив. Он свободен, он улыбается, он счастлив. Его серая кепка неподвижно лежит рядом. Из нижней её части, которая соприкасалась с головой Виленина, свисает пучок розовых с красными кровяными прожилками тонких щупалец.