Давайте знакомиться, девушки. Меня зовут Роберт.
Галя с Любой хлопнули на него глазами.
Что, правда, так и зовут?
Лысый рассмеялся.
Да, представляете? Мама у меня была весьма романтической особой. Придумала имя, которого ни у кого больше в те годы не было. Вот и живу в России Робертом. Зато меня редко забывают.
Да уж, такого, как лысый Роберт, забыть затруднительно, это точно. И дело тут совсем не в имени. А в его пристальных взглядах, скользких повадках и бесконечном намеке, что звучал в его интонациях.
А вы что же одни отдыхаете, без кавалеров?
Остались без кавалеров, развела Галя руками, продолжая старательно удерживать на лице глупую, блаженную улыбку. Я этому удивлена не была, Галя улыбалась так каждому мало-мальски обеспеченному мужику, даже находясь за стойкой ресепшена в гостинице. Была у неё такая мечта выйти замуж за богатого. А от Лысого буквально волнами исходило ощущение обеспеченной жизни.
Роберт посмеялся, точнее, противно похихикал.
Остались без кавалеров, повторил он за Галей, и решили выйти на охоту?
А что? Мы девушки красивые, хоть и одинокие. Все хотят счастья.
Это точно. Роберт на меня посмотрел. Я не расслышал вашего имени, обратился он конкретно ко мне.
Мы встретились с ним взглядом, и я поняла, что ничего не могу сказать. Попросту не могу. Но ведь это не страшно, у меня же подруги есть, которые всегда придут на помощь. Люба вот тут же среагировала и дала Роберту ответ.
Её зовут Серафима.
Какое удивительное имя, «поразился» Лысый. Второй раз за день слышу это утверждение, что у меня удивительное имя. Вот только меня это совершенно никак не трогает. Наверное, потому, что мою душу после его слов, интонаций, пристальных взглядом, заполнил леденящий холод. Я даже не могла заставить себя раздвинуть губы в улыбке. Никак не получалось. Я просто сидела напротив и смотрела на Лысого, глаза в глаза. И он на меня смотрел.
Две недели затишья. И вот они закончились.
Девчонки, может, вы пойдёте, потанцуете? предложила я подругам. Кивнула в сторону танцплощадки. Вас там женихи заждались. А то уведут.
Кавалеры, которые совсем недавно уделяли Гале с Любой внимание, на самом деле, были нарасхват. Они обе обернулись, посмотрели, затем в сомнении глянули на меня.
А ты? спросила меня Люба.
Вот ей я улыбнулась.
А мы с Робертом пообщаемся. Вдруг найдём что-то общее.
Мой ответ, по крайней мере, Любу, никак не устроил. По всей видимости, по моему тону она поняла, что не всё в порядке, но я так на неё смотрела в этот момент. Настойчиво и с открытым намёком, что золовка поднялась из-за стола следом за запьяневшей, веселой Галей. Они обе отошли от стола, но я краем глаза видела, что Люба не отправилась танцевать, а отошла к барной стойке, и оттуда за мной наблюдала. По всей видимости, Роберт, со своими шикарными замашками, её не слишком впечатлил, как и меня.
Мы остались с ним за столом вдвоём. Роберт пил коньяк из пузатого бокала, что не позабыл принести ему официант, на меня посматривал, хитро и с усмешкой. А я разглядывала его. Разглядывать, в сущности, было нечего, мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что Лысый явился по мою душу. И я чувствовала, чувствовала, как тревожно сжалось, а затем заскакало сердце в моей груди. Но я ничего не могла изменить, ничего не могла исправить. Всего две недели после отъезда Прохорова, и вот по мою душу уже явились. Ну что за напасть?
Мне надоело молчать и таращиться на Роберта. Надоело, что он меня, без всякого стеснения, разглядывает. И коротко поинтересовалась:
Что нужно?
После моего вопроса, на его лице расползлась, по истине, восторженная улыбка. Роберт смотрел на меня едва ли не с умилением. Головой качнул.
Ничего. Просто захотел посмотреть.
На что?
Удостовериться. Что люди не врут.
Какие люди?
Лысый рассмеялся.
Серафима Михайловна, а вы умеете задавать правильные вопросы.
На одну секунду, но я здорово перепугалась. И запаниковала. И от этого сделала глупость, решила притвориться непонимающей.
Я не уверена, что понимаю вас, проговорила я. Такое ощущение, что вы меня с кем-то путаете.
Да если бы, неожиданно вздохнул он. Поболтал в своём бокале остатки коньяка, разглядывал янтарную жидкость. Затем признался: Знаете, я ведь тоже не слишком рад тому, что вы каким-то чудесным образом проживаете в моём городе.