Письменная речь породила логику: хотя силлогизм можно и произнести, устная речь слишком ненадежна для строгого анализа, в ней используются события, но не категории.
Письменности мы обязаны изобретением математики. Уже во времена Древнего Вавилона люди умели вычислять геометрическую прогрессию, квадратные и кубические корни, раскладывать сложные многочлены второй степени и т. д. Более того: вавилоняне пришли к изобретению алгоритма и описанию его.
Написанное слово, в отличие от сказанного, не исчезало. Знания стали устойчивыми.
3. Словари
Письменная речь развивалась, количество слов и обозначаемых ими понятий росло и, начиная с определенного момента, потребовалось профессионально работать уже непосредственно со словами.
Алфавитизация как способ систематизации (слов в словаре, книг в библиотеке и т. д.) появилась не сразу, хотя есть предположения, что уже в Александрийской библиотеке использовались ее элементы. Первый строго алфавитный каталог был составлен в 1613 году для Бодлианской библиотеки в Оксфорде (до того понятия организовывались по тематическим категориям).
Первые английские словари (Ричарда Малкастера, Роберта Кодри, Джона Баллокара) были изданы на рубеже XVIXVII веков и они ставили перед собой весьма амбициозную цель: описать весь язык или как минимум все значимые его слова (степень значимости определялась составителями). Словари стали очередной качественной ступенью в работе с информацией.
По этим ранним словарям видно, что часть понятий, отвечающих за взаимоотношения вещи и слова (например, «представлять», «символизировать»), на тот момент в языке еще не сформировалась. Также не существовало еще науки как системы изучения Вселенной и ее законов. Соответственно, отсутствовал и ряд научных терминов.
С этой проблемой в полной мере пришлось столкнуться Ньютону когда выяснилось, например, отсутствие слова (и, соответственно, понятия) «материя».
Как и авторы XVIXVII века, нынешние составители словарей (особенно «Оксфордского словаря») стараются охватить весь английский язык даже при том, что, в отличие от своих коллег из прошлого, ясно понимают: эта цель недостижима, язык безграничен, он постоянно изменяется, и в него добавляются все новые слова.
Словарь при этом сам влияет на язык однако он не способен устранить имеющиеся разночтения. Словарь в определенном смысле берет на себя роль исторической панорамы языка.
4. Перевести силу мысли в движение колес!
За преодоление еще одной «информационной ступени» мы можем быть благодарны гениальным английским математикам Чарльзу Бэббиджу и Аде Байрон-Лавлейс.
Впечатляющим изобретением Чарльза Бэббиджа правда, физически воплощенным в итоге лишь частично стала вычислительная («разностная») машина. Качественно она намного превосходила все вычислительные устройства, использовавшиеся до этого. По сути, это был своеобразный механический компьютер.
До этого в вычислениях математикам, торговцам, строителям, мореплавателям помогали вычислительные таблицы: они были известны арабам еще в IX веке, и в течение последующих веков совершенствовались. Правда, в них встречались многочисленные ошибки, что могло привести к крайне неприятным последствиям.
В XVII веке процесс вычислений ускорило изобретение логарифма и создание первых примитивных счетных машин Лейбница и Паскаля для сложения и умножения.
После разностной машины Бэббидж, уже совместно с Адой Байрон-Лавлейс, задумался над следующим, еще более грандиозным проектом «аналитической машиной». Их машина должна была не просто рассчитывать результаты, но выполнять операции «процессы, изменяющие взаимное отношение двух вещей» и при этом работать не только с числами, но и с другими объектами, вроде тонов гармонической музыки. Из «машины чисел» она должна была стать «машиной информации». Единицами информации для такой машины должны были стать переменные.
В этом проекте Ада Байрон-Лавлейс выполняла труднейшую работу: она программировала машину, не имея самой машины (став, таким образом, вообще первым программистом в мире).