— Что, у твоего терранца кишка тонка перерезать тебе глотку? Хочешь, я ему помогу? Подставляй шею!
С этими словами Рой потянул из ножен свой безымянный меч.
Барабин, превозмогая усталость, сжал руку на эфесе самурайского клинка и рывком поднялся на ноги, а Тассименше обернулась к бывшему графу, переменив позу. Одним движением она сменила покорное положение на нахально-фривольное — подобное тому, что можно увидеть на картине Гогена, где нагая таитянка сидит, подогнув одну ногу под себя.
Гордо подняв голову и отбросив волосы за спину, Тассименше посмотрела на Роя из графства Эрде снизу вверх и чуть сиплым от слез, но уже твердым голосом заявила:
— Мой господин — благородный дон барон Дорсет, Истребитель Народов, и нет у меня другого хозяина. Никто кроме него не вправе казнить меня и наказывать, ибо он отбил меня с боем у врага, и я принадлежу ему по праву боевой добычи!
В ответ бывший граф нахально захохотал, показывая на Барабина пальцем и чуть не подпрыгивая от возбуждения.
— Что? Вот этот?! Барон Дорсет?! — восклицал он. — Да этот терранец такой же барон, как я — королева Тадея. Спроси его, куда он дел свой ворованный меч? Выронил от страха или продал черным в обмен на свою позорную жизнь?
— Ну хватит, — не выдержал Барабин. — Я же убью тебя голыми руками. Меч мне для этого не понадобится.
Однако рядом с Барабиным была одна Тассименше, а за спиной Роя из графства Эрде кучковался целый отряд, и при этих словах его люди тоже потянули из ножен свои клинки.
Но тут от противоположной стены подал голос принц Леон, который тоже отдыхал после боя и чувствовал себя не самым лучшим образом.
— Эй! — сказал он. — Кто тут забыл указ короля — никаких дуэлей и раздоров между своими, пока не будет взят замок?!
— Этот безродный терранец мне не свой! — прошипел в ответ бывший граф и сплюнул под ноги Барабину.
— Ты забыл с кем разговариваешь, кшатрий? — повысил голос принц.
— Я помню, ваше высочество, — ответил Рой, с силой загоняя меч в ножны и отворачиваясь от Барабина.
Но, бросив взгляд в открытый проем ворот, он не удержался от новой реплики:
— Король въехал на мост. Ему будет интересно знать, куда благородный дон барон Дорсет подевал свой именной меч.
Принц не без труда поднялся с пола и тоже посмотрел в проем.
Король скакал по мосту, окруженный рыцарями, оруженосцами и гейшами. Стрелы и камни летели со всех сторон, и впечатление было такое, будто все защитники замка на стенах целят только в него.
Падали гейши, у которых не было совсем никакой защиты от стрел и камней. Погибали оруженосцы, чьи латы не выдерживали смертоносного шквала. Грохоча доспехами, падали с коней доблестные рыцари — но король оставался цел и невредим.
«Наверное, это у них семейное, — подумал Барабин невольно. — Или их заговорил от смерти один и тот же колдун».
И в ту же секунду он услышал повелительный голос принца:
— Колдун! Подойди сюда!
Роман не сразу понял, что этот приказ относится к нему. А когда сообразил, вороной конь его величества уже влетел в ворота.
Королевский оруженосец, чудом уцелевший под лавиной стрел и камней, спешился первым, и пока он помогал дону Гедеону сойти с коня, Барабин приблизился к принцу.
Первое, что он увидел рядом с его высочеством — это массивное неподвижное тело его гиганта-оруженосца. А за ним скрывалось другое тело, которое казалось изящным и хрупким — особенно теперь.
Эрефорше лежала ничком, раскинув ноги и руки, как подстреленная птица. Лица не было видно, но туника ее вся пропиталась кровью, и Барабин понял, что она мертва, еще до того, как наклонился к ней.
— Нельзя благородному рыцарю представать перед королем без именного меча, — сквозь шум в ушах услышал Роман голос принца.