Ну и что ты собираешься со всем этим делать, жалкий халукоидный кусок дерьма?
Едва волна гнева накатила на меня, я почувствовал укол в затылке и подскочил, как от щипка. Что бы я ни собирался делать, это нужно делать как можно быстрее.
Фальшивый Адик выглядел так мирно, спящий на своем ложе. На краткий миг я подивился, какие там сладкие инопланетные дремы они ему запрограммировали на время пребывания в контейнере. Потом вырвал из-под его головы подушку, накинул полуклону на лицо и прижал обеими руками, пока тот извивался подо мной, издавая придушенные хрипы.
Медицинский монитор возле кровати выдал сигнал тревоги. Одновременно с этим комок на моем затылке начал производить серии на редкость жестоких вспышек боли с интервалом примерно секунд в пять. Если предполагалось, что это остановит мой убийственный гнев и действие адреналина в крови, значит, кто-то сильно недооценил человеческий болевой порог.
Я удвоил свои усилия, налегая всем весом и удерживая полуклона, слабо размахивавшего руками. Обоим нам приходилось нелегко, но моя человеческая мускулатура была сильнее, и я знал, как ею пользоваться. Постоянные взрывы имплантата на затылке стали так ужасны, что я мычал от боли.
Но продолжал делать, что должно.
Его попытки освободиться становились все слабее и, наконец, прекратились. Я еще несколько минут подержал подушку плотно прижатой, потом отбросил ее. Губы полуклона посинели, все измазанные кровью из прокушенного языка. Белки выпученных глаз окрасили мелкие красные точки – значит, лопнули сосуды. Зрачки были огромными и черными. Я пощупал пульс у полуклона на горле и не нашел движения. Монитор продолжал выдавать пронзительные сигналы тревоги.
Клинически он мертв, но его еще возможно оживить. Если только не…
Боль в затылке становилась невыносимой, и я понял, что вот-вот вырублюсь, если не сделаю с этим что-нибудь. Я бросился в маленькую кухню, беспомощно скребя разрывающийся затылок халукскими пальцами без ногтей. Я вырывал из шкафа ящик за ящиком и, наконец, наткнулся на кухонные принадлежности. Что именно использовать? Я никак не мог найти подходящего ножа.
Этот! Если только он достаточно острый…
Я зажал нож в кулаке и осторожно приставил к бугорку на затылке, после чего нажал со всей силы.
Из груди невольно вырвался новый стон. Потом пришла боль – но уже другая, обычная боль раненой плоти. Я выдернул из затылка нож с насажанным на лезвие отвратительным шариком и сгреб посудное полотенце, чтобы заткнуть рану. Кровь была очень красной, совсем человеческой.
Должно быть, у него теперь такая же, только больше не циркулирует по венам. Но халукские медики могут попытаться восстановить его, если я не постараюсь окончательно.
Я снова запустил руки в ящик с кухонными принадлежностями и принялся лихорадочно рыться в остро наточенных инструментах – но все они не могли причинить непоправимого вреда. А лже-Адика нужно было раскурочить окончательно, и на это оставалось всего несколько минут.
Мысль: бар для прохладительных напитков! Может, там я найду, что нужно?
Ура! Мои синие пальцы сомкнулись на рукоятке миксера для смешивания коктейлей. Я бросился обратно, к неподвижному телу. Глаза мертвеца были широко раскрыты, он ничего не почувствовал, когда я приставил инструмент и с хрустом надавил всем весом. Глазное яблоко не лопнуло, но неожиданно скользнуло в сторону. Тонкая костяная стенка за ним треснула, и я погрузил миксер в самый мозг.
И поставил его на самый высокий режим – «сильно перемешать». Черный юмор какой-то получается. Отличная маленькая машинка собьет содержимое в жидкую кашицу.
Попробуй-ка исправить это в своем идиотском контейнере, черничная рожа!
Я совершил ошибку, когда вытащил миксер наружу. Он тут же выпал из моей руки, желудок судорожно сжался, и к горлу волной подступила желчь.