— Теперь уже поздно. Слишком поздно для знамений, слишком поздно для чудес, слишком поздно для веры. — С застывшим лицом она отпустила кожаный ремень на один оборот.
Риана начала давиться, когда флейта коснулась задней стенки горла.
— Ты скажешь, Риана. Все, что я хочу знать.
Бартта еще отпустила кожаный ремень — на этот раз на два оборота, и флейта скользнула ниже.
Как ни старалась Риана контролировать себя, она закричала.
Книга четвертая
Верховные врата
Определить Верховные Bpama труднее всего. Это таинственный мост через темное и бурное море беспокойного духа. Это великий уравнитель, стабилизатор. Верховные Врата — самый могучий портал в душу, открывающий возможность или для великой радости, или для бесконечного страдания...
“Величайший Источник”,
Пять Священных Книг Минны
30
О в'орннах и саракконах
— Ты что, уходишь? — взревел Веннн Стогггул. — Ты же только пришел.
— Прошу прощения. — Курган встал из-за стола. — У меня назначена встреча.
— В такой поздний час? — Регент поморщился. — Где? С кем?
— Поручение звезд-адмирала.
Они находились в личных покоях регента; на низком хроностальном столе между ними все еще стоял обед, поданный несколько часов назад. Редчайшие лакомства были доступны только регентам, решившим выказать свою исключительную власть.
— Слышишь, Малистра? Поручение звезд-адмирала!.. Если бы я не знал сына так хорошо, я бы поверил, что он действительно нашел свое призвание. — Регент хмыкнул. —
Хотя... Допускаю, что в выполнении приказов Киннния Морки есть своя выгода. Доходы, о каких простой баскир мог бы только мечтать. Я прав, Курган?
— Как скажешь, отец. Тебе лучше знать.
— Что случилось? — Веннн Стогггул наклонился вперед, оттолкнув блюдо с тушеным мясом снежной рыси. — Весь вечер ты ведешь себя как почтительный сын.
— Ничего не случилось.
Регент откинулся на спинку стула.
— Правда? Тогда приходится заключить, что ты либо болен, либо спятил.
Курган с улыбкой повернулся к Малистре:
— Вы находите свою жизнь во дворце удовлетворительной, сударыня?
— Н'Лууура, тебе-то что за дело? — рявкнул Веннн Стогггул.
Малистра улыбнулась в ответ:
— Совершенно удовлетворительной, Курган Стогггул. Спасибо, что спросил.
— Нет смысла быть с ним вежливой, — кисло сказал регент. — Сейчас он кажется жутко покладистым, но никогда не угадаешь, когда он взбрыкнет.
— Это все в прошлом, отец. — Курган, совершенно спокойный, стоял у двери. — Я был незрелым. Диким, неуправляемым. Признаю. Не наказывай меня за старые грехи, в которых я уже покаялся.
— Слова! — Веннн Стогггул махнул рукой. — Значение имеют только поступки, сын мой. Ничего, я еще сделаю из тебя порядочного в'орнна.
Чтобы прочистить ноздри от мерзкой вони выставляемой напоказ власти отца, Курган решил пойти на калллистот и по дороге выкурил двадцать миллиграмм лааги. Лаага считалась вне закона, но Кургану было наплевать. Лаага гораздо дешевле саламуууна и, что важнее, легкодоступна в глухих закоулках города. Выращиваемую на южном континенте лаагу привозили контрабандой саракконы — вместе с законным импортом.
Курган задумчиво курил, шагая по темным улицам Аксис Тэра, и прикидывал, кто из знакомых в Гавани мог сдать его Кинннию Морке. Если подумать, список охватывал практически всех. Придется поразмыслить. Однако он еще не решил, стоит ли беспокоиться из-за того, что Морка знает о его пристрастии к лааге.
Глубоко вдохнув густой сладкий дым, Курган грубо хохотнул. “Ну и Н'Лууура с ними!” Еще один секрет, которым он не поделился с Анионом. Аннон пришел бы в ужас, расскажи ему Курган, что он курит. И, конечно, отказался бы от рискованных вылазок в ночную кутерьму Гавани.