Когда я увижу разведчиков своры, у меня появятся первые ключи.
Джийан посмотрела на него.
— Я беспокоюсь. Сколько ни пробую, не могу представить себе способа, как трое могут нанести поражение целой своре кхагггунов.
— Олннн Рэдддлин тоже не представляет, — улыбнулся Реккк. — И в этом наше преимущество.
Вода бурлила у гладких, блестящих скал и переливалась через край плато стремительным водопадом. Радужнокрылые пилоиглы порхали низко над водой. Зелено-красные пятнистые лягушки-веры поднимали из воды головы, чтобы глянуть на них, и исчезали. Крохотные серые раковины пресноводных муоддов прилепились вдоль берега у журчащей воды.
Реккк заметил, что Элеана смотрит на его окумммон, однако решил не обращать внимания на ее испытующий взгляд.
— Насколько круты южные подходы к плато? — спросил он.
— Спуститься можно только на веревке. — Девушка пожала плечами. — А катеров у нас нет.
— Что на востоке?
— Там дорога длиннее, зато скалы не такие отвесные: полазить придется, но без веревок и крюков можно обойтись. — Она дернула головой. — Ты расскажешь, как тебе досталась эта штука? Я таких окумммонов еще ни разу не видела.
Сначала Реккк хотел пропустить вопрос мимо ушей. Потом задумался. Несмотря на относительную юность, девушка была очень умной. Отговорки с ней не годились, как и уклонение от ответа. В любом случае ни то, ни другое не вызовет ее доверия, а без этого он, вероятно, не сможет выполнить свою задачу.
— Это не окумммон, — сказал он. — По крайней мере по стандартному определению.
— Но его вживили гэргоны.
— В качестве эксперимента, — ответил он. — Меня нельзя Призвать. Да и как? Я из Малой касты. Какое гэргонам дело до моего мнения? Однако этот окумммон может то, чего не могут баскирские. Он в состоянии преобразовывать пять элементов — землю, воздух, огонь, воду, дерево — во все, что я захочу. — Реккк извлек из окумммона тонкую сочлененную проволоку.
Элеана смотрела на нее с каким-то зачарованным ужасом.
— Но ты не можешь... в смысле, это же техномагия гэргонов.
— Как я сказал тебе, — Реккк лениво ковырял проволочкой влажную землю, — это эксперимент. Я теперь отчасти гэргон.
— С моей точки зрения, — отрезала она, — из-за этого ты еще меньше заслуживаешь доверия.
Он кивнул:
— Ты права в своих подозрениях. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня тоже есть подозрения насчет гэргонов. Их неясные мотивы, явное пренебрежение к другим формам жизни — часть в'орннской культуры с незапамятных времен. Однако последнее время я стал видеть гэргонов в совсем ином свете. Во-первых, это не единая каста, как кажется. Фундаментальные философские разногласия раздробили Товарищество. И есть еще что-то, связанное с Кундалой...
— С Кундалой? — Элеана нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?
— Нит Сахор — тот самый гэргон — не похож на других. Он — сторонник перемен, тогда как остальные из Товарищества непреклонно стоят за единообразие, сохранение статус-кво. Истина, которую увидел Нит Сахор, как я начинаю понимать, заключается в том, что мы, в'орнны, оказались во власти застоя. Вечные гэргоновские поиски знаний никуда не привели. Мы в тупике. И из всех планет всех галактик мы оказались сейчас здесь. Сахор хочет спасти Кундалу, как хотел Элевсин Ашера, как хочу я.
Элеана поймала блестящего пурпурно-черного жука.
— Этот жук-марк совершенно безвреден. — Она смотрела, как тот мечется в руке. — Но его близкий родственник — рогатый, немного меньше — смертельно ядовит. — Девушка подняла взгляд на Реккка. — Различить их трудно, а в тени или по ночам часто невозможно. — Она разжала руку, и жук улетел. — Тогда спасти может только инстинкт.
— И что говорит тебе инстинкт? — спросила Джийан. Элеана посмотрела на нее.