Когда Риана упомянула об этих разговорах, Бартта засмеялась.
— Ученицы избалованы. В отличие от тебя, Риана, они понятия не имеют, что означает работать по-настоящему или о том, что физический труд сам по себе может быть ритуальным очищением. Должна сказать, я довольна твоими успехами. Признаться, у меня были сомнения, когда ты вернулась из Ледяных пещер. Ты явно не имела представления о том, что здесь дозволено, а что нет.
Через неделю после того, как Риану впервые разбудил повторяющийся сон об Астар, Бартта стояла у нее за спиной и расчесывала длинные роскошные волосы с энергией и удовольствием, какие Риана редко замечала у нее в течение дня. Это стало ежевечерним ритуалом, таким же священным, как молитвы.
— Вероятно, отчасти я сама виновата: позволила тебе попасть под влияние лейны Астар. Если бы я только лучше разбиралась в характерах... Ладно. — Бартта взмахнула рукой, словно отмахиваясь от неприятных мыслей. — Здесь, в Плывущей Белизне, мы находимся в самом сердце нашей духовной и нравственной вселенной. Без суровой дисциплины духовность и нравственность сразу рассеиваются. Небрежность ведет к разброду. — Она слегка сжала плечо Рианы. — Приятно видеть, что ты приспосабливаешься к нашей дисциплине. Скоро ты увидишь, как эта суровость приносит плоды углубляющейся связи с Минной и всем святым.
Бартта продолжала расчесывать ее волосы. Странно, но Риана не испытывала отвращения. Позже она удивится этому, однако пока вопрос ускользал из ее разума. В равномерном поглаживании было что-то успокаивающее, как и в звуках голоса Бартты, который также отличался от того тона, каким она говорила днем.
— Ты моя ученица и потому очень быстро поднимешься от ученицы до лейны, а со временем и до шимы. — Она погладила Риану по щеке. — Продолжай заниматься с тем же рвением, а об остальном позабочусь я. Больше ни одна конара не может пообещать такое.
Риана повернула голову.
— Нас учат, что все рамаханы одной степени равны. Но ведь это не так?
— Разумеется, не так! — Бартта ласково повернула ее голову, продолжая водить щеткой. — Официальная доктрина хорошо выглядит на пергаменте, но реальность требует, чтобы внутри каждой степени существовал некий невысказанный порядок.
— На чем же он основан? — задумчиво спросила Риана. — Явно ведь не на старшинстве.
Бартта засмеялась.
— Конечно. На самом деле я — самая младшая конара в Плывущей Белизне. — Она всегда приходила в хорошее настроение, когда говорила о себе. — Вождями становятся, а не рождаются. Это — главное откровение моей жизни, которое тебе не мешает усвоить. — Она понизила голос. — Как становятся вождями? Надо быть намного, намного умнее окружающих. А как проявлять ум? Есть способы иметь дело с нашими рамаханами — со временем я обучу тебя некоторым секретам, которые, должным образом примененные, значат для порядка гораздо больше, чем старшинство. Вот почему я — старшая среди всех конар; вот почему они подчиняются мне в вопросах и светской политики, и священных догматов. Я сделала себя необходимой. Они полагаются на меня, зависят от моей воли.
Бартта отложила щетку с коровой щетиной, любуясь делом рук своих, словно каллиграфией.
— А теперь, поскольку ты порадовала меня, открою тебе первый секрет. Чем больше ты заставляешь других зависеть от твоей воли, тем меньше они думают сами. Скоро твое мнение начинают принимать без возражений. Оно воспринимается как новый догмат.
— Но я так мало знаю...
— Разумеется. Во всяком случае, пока. Я буду готовить тебя, проведу по тропе, по которой надо идти. Не беспокойся; я буду рядом на каждом шагу пути.
Работы, на которые была назначена Риана, возглавляла Ведда — розовощекая пухленькая шима, специалист по археологии.