За дверью регента ждали звезд-адмирал и тяжеловооруженные хааар-кэуты.
— Неприятное происшествие, — сказал звезд-адмирал. — В главной казарме хааар-кэутов сработало самодельное взрывное устройство.
Регент Стогггул сердито погрозил кулаком.
— Я говорил вам, что Элевсин Ашера был слишком снисходителен к кундалианам!.. Ну, что предпринято?
— Убиты двое членов Сопротивления. К несчастью, нам не представилась возможность допросить их. Третий все еще на свободе.
— Насколько велик ущерб?
— Довольно велик. Пятнадцать погибших, еще два десятка раненых.
— Найти третьего члена Сопротивления и примерно наказать.
— Да, регент.
Вместе они спустились в подземные пещеры, над которыми был построен дворец.
— Кстати, о другом, — заметил звезд-адмирал. — Кефффир Гутттин не одинок в своих взглядах.
Регент фыркнул.
— Насадите голову предателя на пику и выставьте перед главным входом во дворец, пока не почернеет. Это заставит сочувствующих забиться в норы.
Звезд-адмирал велел одному из кхагггунов передать приказ.
Стогггул шепнул:
— Я хочу сделать из отсечения головы зрелище для черни. Церемонию. Вы, кхагггуны, знаете о церемониях и ритуалах больше нас, баскиров. — Он не заметил выражение, промелькнувшее на лице Киннния Морки. — Я хочу, чтобы свидетели запомнили, а все остальные услышали об этом от тех, кто видел.
— Как пожелаете, регент, — четко сказал звезд-адмирал. Когда они спешили мимо циклопической двери Хранилища, Стогггул махнул рукой.
— Знаете, звезд-адмирал, гэргоны считают, что там — величайшая награда и величайшая тайна Кундалы.
— Ну и пусть получат их.
— Я дал им ключ от двери — Кольцо Пяти Драконов. Я вижу его там, в центральном медальоне, однако дверь остается запертой. Странно, вам не кажется?
Киннний Морка пожал плечами; кундалианские легенды интересовали его не больше, чем регента. Они быстро прошли по коридору к тюремным камерам. Когда Аннон и Джийан бежали из дворца, здесь было совершенно пусто. Теперь самую дальнюю камеру охраняла пара крепких хааар-кэутов, вытянувшихся во фрунт при появлении начальства.
— Жрец Па'ан, — сказал звезд-адмирал. — Он последний.
Стогггул, вглядевшись в сумрак камеры, увидел изнуренного в'орнна, на котором из одежды осталось лишь несколько жалких тряпок. Запах свежей крови и отбросов делал вонь почти осязаемой.
— Как видите, регент, мы делали все от нас зависящее, чтобы развлечь жреца.
— И он отплатил вам тем же?
— О да, регент. Показать?
Стогггул поднял руку.
— Пожалуйста.
Звезд-адмирал отключил защитную решетку, и в'орнны вошли в вонючую камеру. Жрец, подвешенный за кольцо к потолку, посмотрел на них налитыми кровью глазами, с трудом сфокусировав взгляд. Он зажмурился и застонал, когда вспыхнули атомные лампы.
Киннний Морка остановился перед несчастным, широко расставив ноги.
— Ну и где же теперь твой бог, а, жрец? — Морка ткнул пленника в ребра. — Где же Энлиль, которому ты клялся в верности, учение которого ты проповедовал невежественным и легковерным?
— Энлиль здесь, — прохрипел жрец распухшими и почерневшими от засохшей крови губами. — Он повсюду, в самом воздухе, которым мы дышим.
— Да ну? — В голосе звезд-адмирала звучала насмешка. — Тогда ему, должно быть, так же тошно, как нам. — Он хмыкнул. — Ты тут крепко нагадил, а?
— “Энлиль — мой меч, мой вожатый, мой праведный гнев...”
Звезд-адмирал нанес ему страшный удар по почке. Жрец застонал и повис на цепи; изо рта потекла свежая кровь.
— Не болтай перед регентом!
— Довольно, звезд-адмирал. — Стогггул поддержал жреца и снял с него цепи.
— Регент, что вы делаете?
Не обращая на него внимания, Стогггул уложил жреца на скамью, прикрепленную к каменной стене.