Слышу
Элегия невпопад
Выхожу я утром рано
На балкон, как на крыльцо,
Мне за шторкою тумана
Смутно видится лицо.
Расплывающийся профиль
Ретуширует туман.
Подбородок. Губы. Брови.
Глаз не видно. Всё обман.
Всё в житейском океане
Устаканилось. Ушло.
Но опять в цветном тумане
Проявилось набело.
Время каплями стекало
По стеклу, как по лицу.
Но начало не мочало
Сказка двигалась к концу.
Пробежался по перрону.
Скрылся в прошлое вокзал.
Напрягаюсь на балконе.
Слышу! Слышу тормоза.
Глава 2
Мода
Разное
Ого! ЕГЭ?
Давно ли фюрер на весь мир
Так унаваживал эфир:
Скотам славянского лица
Под знаком пули до конца
Знать запретить свой алфавит.
Там Рейху крах, там динамит.
Всем всё забыть. А кто так смел
Через повешенье расстрел!
Давно ли так взаправду было?
Да вот оно, смердя, и всплыло.
Под юрисдикцией закона,
Словно клопы, полезли клоны
Давно растоптанных штандартов
Теперь вот школьные стандарты.
Но есть в программе новизна.
Ведь выпускник обязан знать
Про туже альфу и омегу
Совсем не так, как Е. Онегин.
Не коечто, а ничего
Вождям ЕГЭ на торжество.
Так что пускай нетленный фюрер
В делах не халтурит,
А наградит «Крестом железным»
«Майн кампфу» преданно полезных.
А если что то не ударит,
А погестаповски одарит
За торможенье превосходства
Над непокорным русским скотством.
Вертикаль
Голова не болит, она кость.
Но кусает другая косность.
Косоглазый поплёлся вкось,
Посмотрел потому что косо.
А бывало и косоглазый
Не косился, косясь на Арбат.
От какой же такой заразы
Стал коситься великий примат?
Покосилась углами деревня.
Город в гильзах без пуль утонул.
И, косясь на макушки деревьев,
Ктото первым с тоскою взглянул.
Но взбираться не бросился Дарвин.
Самому ль себе наперекос?
А кто сверху косится недаром
У того голова не подарок,
Но почти стопроцентная кость.
Имплантация
Так в чём же дело? Дело дрянь.
Все понимают, но молчат.
И те, кто отданы на дрань.
И те, кто предал Ильича.
А кожу с третьих так дерут,
Чтоб до кости, наверняка.
За дранку дорого дают.
Жируй, народ, живой пока!
Но знаменосцы кумача
Возмущены. Проводят съезды.
И с лоскутами у плеча
Штурмуют к выборам подъезды
Вот так вожди электората,
(А если нет, то, кто ещё же?)
Несут протестные плакаты,
Как имплантат, авось поможет.
Настой
Пальцы прибыли не крыша.
Золотой песок иссяк.
Оказалась правда грыжей
Планам наперекосяк.
Повезло ли, нет ли рынку,
Но прожорливый дефолт
Опростал до дна корзинку,
Уминая смертный фонд.
Но смягчилась смерть. На кризис
Разменялась. В чём секрет?
Правит бал протестный вызов.
Только с буйных прока нет.
И режим, тряся сорочкой,
Банкам выделил на смерть,
Миллиардною примочкой
Успокаивая всех.
Озадачила ль? Насколько?
Та примочка? Что кривить?
Называется настойкой
Беспредела на крови.
Конец света
Про змейство подколодное
Глазам своим не верь.
Да, человек животное,
Но чтобы зверем зверь?
Ведь стала правдой мистика
И сжались кулаки.
У милого пушистика
Прорезались клыки.
Прошлась по сердцу ссадина.
Невиданная впредь.
«Убейте! Бейте гадину!».
И убивали ведь.
Кровавой непогодою
Пролезла в князи мразь.
И назвалась свободою,
В концлагерь обратясь.
Вопрос
Чем дальше трёп, тем больше слов.
Прожекты дело заменили.
Безверье стало ремеслом,
А в просветителях темнилы.
Так что ни день черней арапа.
И невдомёк по поясам
По часовым с утра на запад
Морское яблочко сплясать.
Да, обронённое в Цусиме
Оно коленце обновит
И по просторам нано Рима
Дрожь пробужденья пробежит.
Но нет! Над сонной перспективой
Метнулась тень то рухнул крест.
И как трофей в бузе блудливой
Лежит на выброс крест протест.
От либеральной преисподней
Толпа науськанных девиц
Из кожи выпрыгнув исподней
Спилила крест.
Так вот он либеральный шабаш!
На срезе млечного креста,
Струясь, алела кровь Христа,
А рядом оголялись жабы.
Так и ежу понятно вроде:
Гони волну! Но почему
Не гнев, а трёп в народе ходит
Про голозадую чуму?