Он глубоко затягивался табачным дымом и наслаждался вечером, напомнившим ему беззаботное студенческое время.
– Каков вечер! – словно прочтя его мысли, заметил Фабиан. – Это как раз то, чего мне больше всего не хватало в прошлом году: вечера без интриг из-за мест и должностей, без пустых разговоров с послами и консулами. Как хорошо снова оказаться в кругу друзей!
– Ну ты уж только не делай вид, будто тебе не доставляет удовольствия провести за нос какого-нибудь посла, натравить друг на друга интриганов или сделать глазки придворной даме, – возразил гном. – Ты знаешь толк в подобных развлечениях.
– Вот это уж точно, – согласился Ким. – До сих пор не могу забыть, как Фабиан…
– А знаешь, Бубу, как все это выглядит со стороны? – перебил друга Фабиан.
– Что ты имеешь в виду? – пробурчал гном и в ожидании ответа задымил своей трубкой.
– Как будто мы дряхлые старики, которым только и осталось жить воспоминаниями, – заявил Фабиан.
– Ну какие мы старики, – возразил Ким, – просто за это время у каждого из нас появились обязанности, которые не оставляют времени на всяческие проделки. Но это не значит, что жизнь кончилась. Только после того, как мы сложим с себя обязанности и поймем, что у нас остались одни только воспоминания, – вот тогда мы и состаримся. Да и то при условии, что не найдем себе занятий – избранных нами самими или посланных судьбой.
– Ким, тебе нужно было поступать в философскую академию, – заметил Фабиан. – То-то бы они там все обрадовались.
– Нет, на это я не гожусь. На то, что я сейчас сказал, философ потратил бы по меньшей мере полчаса, – заявил Ким, у которого велеречивые теоретики всегда вызывали отвращение.
– Скажи ты такое на философском факультете, так они бы три дня подряд объясняли тебе, почему предметы, которые ты видишь, в действительности совсем иные. Впрочем, это доступно пониманию лишь настоящего философа, а не обычного разумного человека, – закончил Фабиан.
– Вот поэтому я всегда хватаюсь за свой топор, когда слышу подобные рассуждения, – пробурчал Бурин.
– Пойду-ка я, пожалуй, спать, – зевая, объявил принц. – А с утра мы займемся рукописями.
– Надеюсь, не на заре? – спросил Ким.
– Нет-нет! Принц редко покидает свое ложе до обеда, – сказал Бурин, чтобы поддеть друга.
– Толстяк, сделай одолжение! – возразил Фабиан. – Думаю, для начала мы все-таки должны хорошенько выспаться. На свежую голову процесс пойдет лучше.
– Стареем, – пробормотал Бурин. – Раньше мы по-другому говорили.
– Но, перед тем как отправиться спать, докурим этот славный табачок.
Но только Ким собрался набить трубку, раздался сильный стук в дверь.
– Откройте! – приглушенно донесся через зал в библиотеку чей-то голос.
Ким сразу узнал его и был уже на полпути к двери, когда к нему присоединились Фабиан с Бурином.
– Кого это принесло так поздно… – бурчал гном.
– Это мой наставник и друг магистр Адрион Лерх. Он не особенно легок на подъем, да и любопытство по поводу гостей вряд ли привело его ко мне. Думаю, что-то случилось.
Стук поднял с постели и Марину. Мигом накинув на себя халат и держа в руке лампу, она добралась до двери быстрее Кима.
Когда дверь открылась, в дом хлынул ливень, так что Ким инстинктивно прикрыл лицо рукой.
– Что за дрянная погода! – вырвалось у магистра, когда он ввалился в прихожую.
К удивлению Кимберона, он был не один. Вместе с ним находился чужеземец. Бледное, высокое и худое существо с волосами лунного оттенка, которые в свете лампы отливали белым золотом. Он был выше фолька, но тонкие черты лица с выступающими скулами и острые уши, равно как и блестящие глаза, отличали его и от человека…
От изумления Ким раскрыл рот.