За свое неподобающее поведение, конечно, как ни в чем не бывало выдал Газделл, а Айша и Палома синхронно кивнули.
Милая улыбка, которую я все время пыталась держать на лице, медленно сползла. Я поднялась с кресла и посмотрела на сидящих с высоты своего роста.
Девушки, обратилась я к служанкам, спасибо за ваши честные признание. Вы можете быть свободны. Как только девушки выскользнули из этой комнаты, я продолжила: Давайте разберёмся. Палома пыталась причинить мне физический вред, этому есть свидетели. Графиня пыталась меня оклеветать, да к тому же отправить в лечебницу для душевно больных. Обе женщины в итоге принесли мне моральный вред. И тем не менее прощение должна просить я. Я правильно понимаю?
Газделл промолчал. Айша и Палома бросали на меня злые взгляды.
Ну все же эээ
Ты не имела права трогать наши вещи! Заверещала Палома, перебивая «убедительную» речь кавальбера.
К разговору подключилась Айша и на две глотки они начали рассказывать о том какие они хорошие, белые и пушистые, а я самое настоящее исчадие тьмы обижаю их. Газделл внимательно слушал этот бред, позабыв обо мне. Тили мышкой проскользнула в комнату и шепнула мне на ухо, что прибыл эйл поверенный.
Ну раз вопрос закрыт, снова повысила голос я и все тут же замолчали, эйл Газделл, у вас есть еще вопросы ко мне?
Кавальбер обернулся к графине. Мачеха снова пожала губы и отвернулась, всем своим видом показывая свое недовольство. Бедный мужик опустил плечи и посмотрел на свою возлюбленную полными печали глазами. Не хотелось ему показываться проигравшим перед дамой сердца.
Замечательно, после долгого молчание заключила я. А раз так уж получилось, что все мы собрались в этом месте, то, господа, у меня есть замечательная новость, с которой я хочу поделиться. Тили, пригласи, пожалуйста, эйла Кворбера сюда. Спасибо.
Присутствующие напряглись и переглянулись. Я же представляла собой саму невозмутимость милая улыбка на губах, расслабленная поза, предвкушающее сияние в глазах. Ну что, матушка, сейчас настанет мой звездный час и надменное выражение слетит с вашего лица.
Старик Кворбер вошел в комнату бодрым шагом, серьезное выражение лица портил тот же предвкушающий блеск в глазах, что был у меня. Сменив свой серый костюм на темно-синий, он все так же нес в руках неизменную кожаную сумку для документов.
Эйл Кворбер, как я рада вас видеть, искренне призналась я.
Взаимно, эйли Аленсия, приветливо склонился мужчина.
Что делает поверенный моего покойного мужа здесь в столь поздний час? С надменными нотками в голосе произнесла Айша, поднимаясь на ноги.
Я мимолетом бросила взгляд за окно. Солнце только клонилось к закату, так что час был не сильно уж и поздним.
Я прибыл по приглашению графини Миолен, ответил ей старичок, не скрывая своего отношения к ней.
Странно, что-то я не припомню, чтобы посылала за вами, вдовствующая графиня продефилировала мимо нас к небольшому бару.
Проведя пальчиками с ухоженным маникюром по ряду бутылок, Айша остановилась на бутылке красного вина. С профессиональной четкостью она вынула пробку и наполнила свой бокал. Даже не поинтересовавшись не хотят ли гости составить ей компанию. Фи, какая негостеприимная.
Так и хозяйка здесь не вы, эйла, не скрывая ехидства, протянул старичок.
Айша вдруг подавилась и закашляла. Я быстренько подскочила к ней, опередив Газделла, и учтиво похлопала ее по спине. От толчка в спину женщина подалась вперед и клацнула зубами по стеклу. Этот звук расслышали все присутствующие.
Ну что же вы так, матушка? Заботливо заворковала я, готовясь еще разок стукнуть по спине.
Женщина не была дурой и тут же отскочила от меня подальше, не забыв бросить презрительный взгляд и ругнув сквозь зубы.
Аленсия ар Миолен единственная дочь покойного графа Джеймита ар Миолена и Камелиты ар Миолен, при рождении Зальер, согласно завещанию умершего, становиться полновластной хозяйкой всего имущества движимого и недвижимого семьи ар Миолен. А также принимает титул графини и становиться главой рода ар Миолен. Торжественно провозгласил эйл Кворбер. Вы же, эйла, больше не имеете права носить этот титул.
Сказать, что Айша обалдела, это ничего не сказать. Даже Газделл остался под впечатлением и стоял молча, сверля глазами дедулю поверенного. Палома же, не шибко сильного ума, тут же вскочила на ноги.