А пока мы избегаем друг друга в обычном мире. Трусим, прячемся за чужими целями далёкими и недоступными, как путь в Вальхаллу. А мне хочется, чтобы он был рядом, просто был. И боюсь отказа, в иллюзии можно играть вечно.
А пока мы встречаемся в другом мире. Стоим на берегу холодной ночи. Вдалеке стонет тоскливая мелодия, похожая на варган. Мерцающая пыль покрывает нашу кожу, она становится похожей на старинное серебро. Будь у меня больше времени, я бы разглядывала её долго, как когда-то в детстве смёрзшиеся крупинки снега в свете моргающих фонарей редких звёзд и. Облака несутся над нами, хотя вокруг нас тихо и безмятежно, словно на островке безветрия. Камни отбрасывают длинные тени, скрещивающиеся, сплетающиеся, как гигантские щупальца спрутов, тянущиеся к нам, чтоб и здесь разлучить нас.
Мои руки лежат в его ладонях, скольжу пальцами по всем линиям на ладони, продлевая их, чтобы встречи не оборвались внезапно. Прикасаюсь щекой к груди, всё так же не достаю ему до плеча. Здесь я такая же маленькая, как и в обычном. Чувствую тяжесть его подбородка на затылке. Пропускаю через пальцы его жёсткие подёрнутые серебристой проседью, вглядываюсь в глаза. Не могу отпустить, и не хочу. Стою до тех пор, пока не чувствую пульсацию, зарождающуюся в сердце, разливающуюся по телу, кричащую, что уже пора. Медлю, так хочется растянуть последние мгновения, вытянуть их в длинные нити. Теснее вжимаюсь в него, его пальцы скользят вдоль позвоночника. Теперь мне уже ничего не утаить, ни скрыть вибрация передаётся ему. Да и скрывать сложнее, кажется, дрожит, звенит каждая клеточка моего тела. Он задумчиво смотрит на меня. Мне это кажется, или я действительно вижу тоску в его глазах. Пора возвращаться иначе никогда больше не вернусь. Не знаю, увидимся ли мы ещё. Внутри слышу его голос: «Пора», эхом отражающийся от костей, затихающий, смешивающийся с дыханием, движением крови, замирающий внутри. Здесь не нужно слов. Мы и не говорим никогда. Слишком много уже было сказано когда-то. Жёсткого и обидного почти до слёз. Здесь уже не нужно. Улыбаюсь, чтобы скрыть, как мне всё-таки больно исчезать. Словно умираю в который раз. В последний раз обнимает меня так, что я уже не чувствую себя, словно распластываюсь, растворяюсь между его грудью и руками, сжимающими меня.
Вздрагиваю, словно меня окатили ледяной водой, пытаюсь отдышаться, как после долгого забега. Хватаю ручку и листок бумаги, который всегда лежит рядом, записываю, чтобы не выпустить из памяти ни единого прикосновения, ни единого взгляда. И ещё долгое время я буду жить этим. Вспоминать шаг за шагом, как это было. Я ведь человек чувств, Я не живу, я пропускаю мир через свои чувства взгляды, звуки, запахи, прикосновения. И чтобы вновь оказаться там, мне нужно всего лишь открыть шкатулку чувственных отпечатков прошлого. Вспомнить запах, картинку, прикосновения на своей коже. Вспомнить и оказаться.
Записываю и, уставшая, пускаюсь в другой сон, который начисто стирает то, что я не успела записать.
Элька
Много лет назад, приехав в Москву, я снимала комнату. Там и познакомилась с Элькой, моей соседкой, девушкой без возраста с изящным курносым носиком, почти незаметным шрамом на переносице, пухлыми губами и непослушными вьющимися каштановыми волосами. Её хотелось обнимать и смотреть в глаза. Я жёсткая кости и мышцы. Трогаешь её рука утопает в теле.
Она училась на факультете журналистики. За год до этого похоронила мужа. Тяжёлая болезнь, самоубийство. От переживаний она слетела с катушек. Пыталась забыться в вине и сексе. А потом, выйдя из пике, пошла по стопам мужа. Начала писать и хотела стать журналистом. Помню её пронзительные рассказы, написанные на печатной машинке. Компьютеры тогда были редкостью.
Спустя несколько лет жизнь снова свела нас. Я разругалась с мужем, и он предложил расстаться. Я не знала, что беременна. Мне некуда было податься, а Элька предложила пожить в её съёмной квартире. Мы так бурно отмечали моё возвращение, что на работу я приходила ещё не отошедшая от вечерних посиделок. Ребёнка я, конечно, потеряла. Тяжёлые сумки, переживания, алкоголь не лучшие помощники.
Элька видела то, чего обычные люди не замечают. С нами была ещё одна подруга. Если поставить нас рядом, Элька светлая, как полуденное солнце. Та как безлунная ночь. Я посередине.