Домой так и иду босиком. Довольная тягучим неспешным отдыхом.
На следующий день та же спонтанность. Приятные сюрпризы весь день. Интересные люди. Всё-таки насколько я люблю переписываться, но живые встречи эмоционально сильнее. Переписка уводит в вымышленную реальность. Живая отсекает иллюзии.
Сюрпризом оказался проект National Theatre Live. В кинотеатре напрямую транслируют пьесу, которую играют где-нибудь в Лондоне или Нью-Йорке. Десять лет назад о таком только мечтали. Конечно, не живой театр, но удовольствие неподдельное. И смех тоже.
Вечерняя прохлада и кафе, в котором неторопливо пью тягучий латте, лениво озираясь по сторонам. Отмечаю лишь детали. Небо, выстлано тонкими, как паутина, облаками. Птицы вспарывают крыльями воздух. Люди лениво бредут по улице. А мы беседуем о фильмах и книгах. Границы между людьми не измеряются расстояниями.
Можно быть далёкими, живя в одной семье. И близкими, говоря на разных языках. Можно смотреть одни и те же фильмы. И даже читать книги.
Спонтанность.
Без ожиданий.
Пустить на самотёк.
Кто-то уходит, кто-то приходит.
А ты ловишь знаки, слушаешь, идёшь.
Собирая сюрпризы.
Оттенки любви
Перформанс с таким названием я задумала год назад. Можно было провести тестовое занятие, но я была б не я, если б не бросила вызов себе самой. Есть такой тип людей, который живёт, только когда нужно бороться. Иначе скука выхолащивает душу. Я из таких.
Перф так перф, впервые что ли? Подготовка, как всегда на потом. Это ж честно должно быть. В моменте. А как готовиться к тому, что будет в моменте?
На выступление пришла наполовину готовой. Зато с кучей идей, как привлечь зрителей в интерактив.
Взяла за основу концепцию пустых слов. Мир вокруг насыщен пустыми словами. Что ни пни так пустое слово. Вот только табуретка полное. Слышишь и понимаешь: это нечто на трёх или четырёх ножках без спинки.
А что такое любовь? У каждого из вас своё определение. И, скорее всего, оно сильно отличается от моего. Или моих. На этом я решила сыграть.
Любовь. Более тридцати значений. И я струсила.
Неудача. Провал. Каменные лица. Мне не удалось расшевелить зрителей. Я струсила. Я сбежала.
Вышла и поняла, что из всей любви, вот такой замороченной, беснующейся, как волки пред красными флажками, у меня перед глазами лишь одна. Любовь дочери ко мне.
И в моменте мне было наплевать на весь тот БДСМ, с которым я изощрённо флиртовала ещё полгода назад.
На сцене мне не хотелось думать ни о любви к человечеству, ни к мужчинам. Вся любовь сфокусировалась на одном человеке моей дочери, которая была на расстоянии нескольких часов на самолёте. И в ушах звучали слова о то, что она скучает и любит.
Зрители хотели любви. Настоящей. Всех оттенков. Пятидесяти или ста. Но их не было. Происходило глобальное переосмысление ценностей. Даже та изощрённая и извращённая любовь меркла без настоящих чувств. Стоп, настоящие тоже пустое слово. Чувств, от которых разрывается сердце, взрывается мозг, кровь становится вязкой и на её клетках покачиваются слова «Я люблю» А, может, я просто трусливо сбежала в самую приличную из всех возможных любовей любовь к моей дочери.
Я провалила тот перформанс. Гнусно и непрофессионально. Рыдала, корила себя за желание превзойти саму себя. Ненавижу провалы. Я теряю лицо в них. Меня утешают, но я вижу в их глазах лишь мелкую ничтожную жалость и ни капли искренности.
Прошёл почти год. Что такое честность, я не знаю. Но тоже пустое слово. «Я честная» всего лишь субличность, одна из многих, живущих внутри. Перформанс не самое честное доступное мне действо. Писать получается сильнее и честнее. Я бываю разной. Может, это моя сущность такая. Идеально встраиваюсь и ношу чужую кожу, потому что у меня нет своей. И не может быть.
Я думаю о любви. Последний год. Разной. Я сознательно не занималась больше года сексом. И не только им.
И сейчас я позволяю себе среди сильной жёсткости такую же бескрайнюю нежность. С обычными человеческими отношениями. Поцелуями, прикосновениями, от которых кожа покрывается мурашками, а я беспощадно теку. И хочу заняться сексом сейчас, потому что вновь растворяюсь в уже знакомых когда-то глазах.
И я заканчиваю редактуру книги «Записки на простынях». Записки, без начала и конца. О детстве, играх, безграничной любви и беспощадной ненависти. Она более честная, чем тот перформанс «Оттенки любви», который я, возможно, повторю.