Какая милая сцена
Все они заговорщицки покосились на него, но он благополучно зашторил шторы.
Не волнуйтесь, месье Кревер. Попейте кофейку, полегчает. Базиль парень отходчивый. Просто Вы пришли в не подходящий момент, мадам Рабински, как всегда в своем репертуаре. У него вчера юбилей был.
Что за юбилей, позвольте узнать?
Ровно пять лет прошло, как его бросила жена. Сущая стерва, скажу Вам, виляла попой тут в «Проворном кролике».
Но причем тут я, мадам? непонимающе вздохнул месье Кревер, отхлебнув глоток кипятка. Меня тоже как-то бросил партнер по бизнесу, но я никого не выставлял за дверь!
Но Ваш партнер по бизнесу, как Вы изволили сказать, не укатил в Ниццу на Вашем же Феррари да еще со своим танцмейстером! Вы надеюсь, не танцуете? Не вздумайте говорить месье Базилю, что Вы каким-то боком танцуете
Я не танцую, мадам, я страховой агент.
О, неужели? Отчего же Вы страхуете?
От всего на свете. Сейчас очень популярны страховки от суицида, расходятся, как горячие пирожки. Признайтесь, Вы не думаете об этом в последнее время, мадам?
Уж что-что, а думать мне о таких пустяках вообще некогда! У меня сын подрастает, месье Кревер.
Ох жаль Я дал бы Вам 15% скидку.
Думаю, в нашем районе желающих будет предостаточно.
Еще бы! оживился вдруг страховой агент. Вот почему я согласился, когда месье Брюно предложил мне маленький медвежий угол в этом домишке.
Он так и сказал: маленький медвежий угол? не смогла сдержать улыбку вдова.
Да, а что в этом смешного? На большие апартаменты сейчас тратиться слишком расточительно.
У месье Брюно неплохой юмор, оказывается. Просто нашего соседа зовут Bébé ours (Медвежонком). Вы, может, слышали такое имя?
Постойте, постойте Не тот ли это
Тот, тот!
Месье Кревер выплеснул остатки коричневой мути в снег, и хотя слезы на его печальном лице давно высохли, он все равно утер их, словно по привычке.
Что же мне делать? обратился он к мадам Рабински с таким видом, будто она была оракулом, предсказывающим катастрофу.
Не отчаивайтесь. Месье Базиль очень отходчивый. Вот увидите, к вечеру он к Вам привыкнет и пустит на порог, как лучшего друга.
К вечеру? Вы шутите, мадам? Да что я должен делать здесь весь день? Ждать от моря погоды?
Да, просто сидите здесь на лавочке, под его окнами. Он сжалится. У него доброе сердце.
Это я уже заметил И месье Кревер обреченно вздохнул.
И все-таки Вы полюбите месье Базиля всем сердцем, и вдова поправила на своей груди краешек пуховой шали.
Вы верите в любовь, мадам?
Нет, месье Кревер, и она вдруг нервно задергала глазом.
Покойный муж мадам Рабински, очевидно, не отличался миролюбивым характером.
Шаги на крыше
Кто в Париже не знает дом могильщика на улице де Сен-Венсан близ одноименного кладбища? Особенно его почитают поклонники творчества Артюра Рэмбо. По слухам, именно здесь, в первом подъезде, «нехороший мальчик» со своим любовником Верленом справили нужду в мае 1871 года, возвращаясь с попойки. Да, Бог знает, что они еще здесь вытворяли Темная история, как и темень подъезда, хранит свои страшные тайны, но на потолке, если поднести зажженную спичку, можно до сих пор увидеть довольно оригинальное граффити чья-то роскошная женская задница. Однажды папаша Люсьен, в одиночку борясь с уличным просвещением, пытался замазать все это безобразие толстым слоем зеленой краски, другой у него просто нет. Когда он это делал, то озирался по сторонам. Но ему все равно выбили из-под ног стремянку, и он целый месяц ходил злой, как черт, с зеленой бородой. Собственно на этом вся реставрация дома могильщиков и закончилась. Что греха таить? Здание времен Парижской коммуны жестоко эксплуатируется и, прямо можно сказать, дышит на ладан. Мансарда или, попросту говоря, крыша, как год заколочена во избежание обрушения, и все это под популизм властей придать домику могильщика исконный исторический вид. Но хозяин Брюно не торопится выполнять указания сверху, выжимая последние соки с жильцов первого этажа. Чего он ждет, всем известно. Если крыша рухнет или, не дай Бог, случится пожар, ему выплатят значительную компенсацию. Но домик в стиле позднего барокко на улице Сен-Венсан держится из последних сил. Пока держится. Все в ожидании и на нервах. Особенно по этому поводу переживает мадам Рабински. Она бдит каждый шорох, каждый подозрительный шум. Вероятней всего, в мире эхолокаций ей нет равных. Не зря Люсьен давно ее подозревает в сговоре с «рембистами», так как видит очевидное сходство ее жирных ягодиц с теми, что выжжены огарком свечи на потолке. Но правда, как водится, где-то посредине. В любом случае одинокая вдова имеет право на личную жизнь, и, в конце концов, она может переживать не за себя. Она опекает Моша, как курица-наседка, и он самый послушный еврейский сыночек во всем Париже.