Аль, ты это серьёзно тогда сказал? Насчёт Киры? осторожно вступил Серьга, самый жалостливый.
А ты видишь альтернативу? Кто-нибудь из вас её видит? Я не вижу. Кем я для неё должен быть? Наркологом? Нянькой?
Тишина.
Может, ты готов взять эту ответственность на себя? Если ты, Серёж, прямо сейчас мне говоришь: я гарантирую, что на репетициях и концертах она будет вовремя и трезвой, мы закроем вопрос.
Естественно, гарантировать что-либо, когда дело касалось Кристины, никто не взялся.
Вступил Винтер, более практичный и хронически не переносивший манеру Алекса вести спор, задавая риторические вопросы.
Давайте определимся окончательно, какие песни будем записывать. Я так и не понял, что ты хочешь оставить: «Шторм» или «Беатриче»?
Я сам ещё не понял.
Давайте оставим «Шторм». Сингл называется «Ночь над океаном», туда же и «Шторм».
И на обложке шторм, везде шторм.
Может обе записать?
Э, нет, давайте ограничимся четырьмя. Иначе уже миньон получается.
Так, давайте считать. «Ночь над океаном» обычная и акустическая, так? Потом? «Чернота»?
А давайте «Ночь», потом «Беатриче» и «Шторм».
Может, правда?
По-моему, «Чернота» больше подходит. По музыке, и вообще, по атмосфере.
Подождите, вы меня запутали уже.
Это сирена, что ли?
Все прислушались.
Ожил громкоговоритель.
«Внимание. Опасность с воды. Внимание. Опасность с воды».
Судьба велит прекратить болтовню, холодно констатировал Алекс. Давайте хотя бы «Ночь» в порядок приведём. Ычу, Винтер, к ритм-гитаристу и клавишнику, начинайте.
Акустику?
Естественно.
Ребята сосредоточенно заиграли вступление.
Гена! вдруг сказал из всех колонок необыкновенно отчётливый, необыкновенно тёплый женский голос.
Ычу сбился и побледнел, как стекло. По паспорту его звали Гена, и, очевидно, обращались к нему.
Ычу, хладнокровно перебил Алекс, вступление сначала.
Парнишка вздрогнул, словно его ножом кольнули, и снова заиграл, но голос, взяв паузу, возобновился параллельно песне и как бы вплёлся в неё.
Генка Ге-еена! голос усмехнулся с нежной грустью. Ты там умер, что ли?..
Ычу снова сбился, рука с зажатым в пальцах медиатором повисла, как плеть. Потом прошептал:
Я эти колонки сейчас расколочу, в то время как колонки залились игривым смехом.
Именно этого от тебя и ждут, спокойно пояснил Алекс. Звуковая аппаратура уверенно настроилась на новую волну, а это означало только одно: жертва «завязла». Отвлекись. Сосредоточься, мать твою, на репетиции. Я же тебя учил. Я что, на уши должен встать, чтобы ты переключился?!
Ычу взялся за злосчастное вступление в третий раз, но голос всё журчал и журчал, и парень, вдруг отбросив гитару, заорал с белыми от злости глазами:
Да здесь я! Что тебе от меня надо?! Я не умер!
Алекс ударил, уже не раздумывая. Короткая белая молния вошла парню в грудь, Ычу свалился, как подкошенный; молния поменьше выскочила из колонки, видавший виды корпус треснул, и повалил чёрный дым. Запах палёной пластмассы смешался с запахом горелого мяса. Ничего, лучше так, чем вообще исчезнуть. Жертвы, вступавшие в диалог со змеёй, как правило, пропадали во всех смыслах.
«Внимание. Отмена тревоги, проснулся громкоговоритель. Внимание. Отмена тревоги».
***
Незачёт, мрачно сказал Алекс Ычу, валяющемуся среди проводов. Тот поморщился, приподнялся, массируя грудную клетку. Алекс протянул ему руку и помог встать. Винтер скептически осматривал обломки колонки.
Придётся новые покупать.
У меня, по-моему, мозг перегорел, пожаловался Ычу.
Алекс глянул на часы. Задержались на полчаса из-за прилива, теперь придётся задержаться ещё на полчаса, дожидаясь, пока гитарист придёт в норму, а вслух сказал:
Вот почему нужно регулярно ходить в Эрмитаж тренироваться.
Заявление было встречено сдержанным молчанием. Некогда знаменитый Зимний дворец в народе давно окрестили «галереей смерти». Во-первых, залов в нём стало чем дальше, тем больше явно больше, чем могло вместить известного размера здание. Борис регулярно обновлял навигатор, но не мог же он заниматься исключительно Эрмитажем, поэтому не всегда успевал; к тому же наличие карты не гарантировало безопасность. Во-вторых, экспозиция теперь жила своей, отдельной жизнью. Одни картины появлялись, другие пропадали, некоторые залы подолгу стояли пустыми и, конечно же, это были уже не те картины, что когда-то привлекали сюда туристов и любителей искусства. Теперь сюда ходили только сталкеры и те, кто хотел освоить азы сталкинга под их руководством.