Личное оружие потерял вчера при загадочных обстоятельствах, поведал участковый.
По пьянке, уточнил кочегар.
Не по пьянке, а по недоразумению, уточнил Павел.
Потеряешь тут, если спать будешь неизвестно где, снова добавил кочегар.
Надоел, отмахнулся от него участковый, изображая на лице брезгливую физиономию, говорящую, должно быть, о крайней степени раздражения. Я вчера у Машки Малининой ночевал.
А проснулся где? снова вставил свою реплику щуплый работник котельной.
На колхозной конюшне.
Вот! В этом всё дело! Скажи ты ему, Иван, в этом всё дело! Как он в колхозной конюшне-то оказался, если у Машки заночевал. А?
Не знаю, ответил милиционер.
А я знаю. У неё же до Пашки чечен был, Амангельды, который водкой торговал самопальной. Помнишь? Вчера вечером его машину у магазина видели. Вот Скажи спасибо, что он тебе башку не отрезал, только оружие забрал.
Да ну тебя! отмахнулся Павел
С кавказцами шутки плохи.
Шагай. Шагай, давай отсюда лучше, сказал кому-то Павел, опустив голову и махнув рукой в сторону двери.
А как насчет разговора? снова спросил Иван.
Да какой с ним сегодня разговор, ответил за участкового кочегар.
Оклемаюсь зайду, пообещал Павел.
Иван Филиппович посмотрел на него озадаченно и направился к выходу. Действительно, что от такого человека проку. Он ничего толком понять не способен. Едва ворочает языком.
***
Придя домой, Иван первым делом наказал жене, чтобы к вечеру непременно приготовила что-нибудь вкусненькое.
Павел Егорович в гости может зайти, пояснил он. Побеседуем Так-то он человек неплохой и родители у него были люди приличные, работящие. Только выпивает он лишнего.
Ну, да кто сейчас не пьет-то, отозвалась Евгения Семеновна примирительно, лишь бы не дрался да дело знал.
Женится остепениться, согласился Иван.
Разве что
Весь вечер Евгения Семеновна хлопотала на кухне возле стола. Выбегала то в погреб, то в клеть, но, кажется, не от радости металась по дому, от беспокойства: ладно ли они с мужем поступают, насылаясь девкой этому проходимцу? Он хотя и милиционер, но забулдыга порядочный, вот и оружие свое потерял неизвестно где. Как на такого положиться? А Верка, хотя и странная немного, но зато писаная красавица и по хозяйству всё может. Неизбалованная она. Да если бы не эта странная болезнь не видать бы ему Верки, как своих ушей.
В семь часов вечера проскрипели по сеням старого дома Ивана Филипповича новые яловые сапоги местного милиционера. У Евгении Семеновны от этого скрипа сердце застучало в висках. Идет супостат за ее лебедушкой, за ее красавицей ненаглядной.
Можно к вам? раздался из-за двери уверенный голос милиционера.
Заходите, заходите, враз откликнулись ему супруги Голенищины. Мы вас заждались.
Здравствуйте, поздоровался милиционер, шагнув за порог и внимательно приглядываясь к чужому жилищу.
Проходите к столу.
Да нет, что вы, я так поговорить зашел.
Проходите, не стесняйтесь, пригласила его Евгения Семеновна вторично. Сейчас поужинаем вместе и поговорим. Да вы снимите пиджак-то. Без него свободнее. Дома у нас тепло Проходите, садитесь.
Стол в тот вечер у Голенищиных и, правда, был отменный. Он чем-то походил на яркий натюрморт с одной знаменитой картины голландского мастера, репродукция которой висела в местной столовой с незапамятных времен. В центре стола у Голенищиных на этот раз возвышалась красивая бутылка шампанского из тёмного стекла. Рядом с ней притулилась простоватая пол-литра водки в алюминиевом берете, а дальше теснились салаты и закуски, копчености и солености; жареная рыба и холодец, клюквенный морс и вишневый компот. Видя всё это изобилие, Павел Егорович многозначительно потер руки и восхищенно произнес:
Такого я не ожидал. Наготовили, как на свадьбу. Даже неудобно как-то Неужели из-за меня это всё?
Жена постаралась, разъяснил Иван Филиппович с довольной улыбкой. Она у меня на этот счет мастерица. Да и Верка вся в неё пошла. Тоже готовить-то умеет.
Сади гостя да угощай, потом объяснять будешь, посоветовала мужу Евгения Семеновна. А то стоит человек у порога и ждет. Неудобно.
Да, да, Павел Егорович, присаживайтесь.
Павел Егорович хотел было для приличия вначале присесть на диван, немного побеседовать о том о сем, но хлебосольные супруги не позволили ему это сделать. Усадили за стол. И первое время за столом Павел Егорович с явным интересом смотрел по сторонам. Его внимание привлек книжный шкаф, до отказа заполненный разноцветными книгами в хороших переплетах. Потом он задержался взглядом на картине Шишкина «Дождь в дубовом лесу», и ему даже показалось, что нечто подобное он уже видел когда-то, только в реальной жизни. Он запомнил эту туманную даль, и эти лужи, и блестящую от влаги нежно-зелёную траву. Он даже испытал тогда чувство просветленности в душе, которое пришло к нему сейчас при взгляде на эту картину.