Чего, опять кататься? крикнул кто-то с другой стороны улицы.
Василич, ты, что ли?
А кто? серая фигура приобрела очертания крупного бородатого мужчины. Он, пошатываясь, переходил дорогу.
Зачем так нагло нарушаешь тишину? отозвался Кир.
Так это, гуляю, сосед. А ты чего, опять кататься?
Ну.
Понятно, фигура приблизилась к Киру, и от неё слегка пахнуло алкоголем. Отличный мужик ты, Кир, доверительно сообщил бородатый. Всё в тебе хорошо, но чудной больно.
Напротив них плавно остановился автобус, открылись двери. Кир пожал руку соседу и вошёл в освещённый салон. Никого не было. Он прошёл к заднему сиденью, присел, отодвинул штору. Прислонился лбом к стеклу. Автобус медленно покатился. Кир знал, что увидит, помнил назубок: вот сейчас закончится дом с его светлыми окнами, поплывут очертания заборов Потом заброшенное кафе, от которого остались только стены. Кир мечтал, чтобы его восстановили или перестроили, но непременно сохранив мозаику у входа: парусники, памятник затопленным кораблям образец советского оформления. Он не знал, как этого добьётся, но был уверен, что сумеет: свяжется с градозащитниками, властями, архитектурными бюро. Да мало ли на свете вариантов, чтобы сделать доброе дело!
Вот и первая остановка. Тоже старая архитектура, и её хорошо бы сохранить. Кажется, Кир даже встречал в интернете книгу: зарубежные фотографы ездили по бывшему СССР и снимали вот такие остановки. Правда, эта остановка была слишком типовой, но лишь на первый взгляд. Много ли таких осталось? Автобус проехал мимо пустой остановки. Ровная линия кустов, снова забор, поворот Кир зевнул, и ещё раз: чем больше он зевал, тем сильнее хотелось уснуть. Волны усталости накатывали на него, глаза начали слипаться.
Вот и спуск к закрытой территории, КПП, колючая проволока. Снова кусты, снова заборы. И на следующей остановке нет желающих сесть в автобус. Водитель увеличил скорость, из форточек Кира обдало ветром. Голова безвольно упала, потяжелевшие веки накрыли глаза, и не было сил противиться сну. Кир увидел разноцветные вспышки, словно в глаза ему бросили россыпь искр, которые ненадолго застыли и растворились в бесконечной мгле.
г. Санкт-Петербург, парк 300-летия Санкт-Петербурга
Полдень.
Неподалёку от скейт-площадки встретились двое мужчин: один в сером костюме и синем галстуке, другой в дизайнерском плаще и круглых чёрных очках. Они обменялись рукопожатиями.
Приветствую, Вадим.
Приветствую, Кирилл.
Вадим поднёс ко рту тонкую сигару, в стекле очков полыхнул огонёк.
Ты как кот Базилио, не удержался Кирилл: его визави напоминал героя сказки не только круглыми очками. У него были длинная рыжая борода, закрученные усы и хитрая улыбка.
Знаю, кивнул Вадим. Ассоциация первого ряда. А вот ты не слишком изменился.
Кирилл пожал плечами: он не понял, можно ли считать эти слова комплиментом, да и не слишком хотел это знать. Вадим, друг детства и юности, написал ему в полночь короткое сообщение: «Давай встретимся, есть работа». Кириллу стало любопытно, так он и оказался здесь. Они шли по аллее, дул сильный ветер, и Кирилл пожалел, что не надел пальто.
Почему именно здесь? спросил он. Есть же Елагин там уютнее, к тому же есть кафе. Помнишь, как раньше там зависали всей компанией?
Я не оглядываюсь на прошлое, отрезал Вадим. А Елагин это прошлое. Все эти дворцы, фонарики. Там нет духа стартапа.
А здесь есть?
Сам посмотри.
Впереди сверкала ослепительная башня «Лахта-центра». Кирилл вдруг почувствовал, что ему стало ещё неуютнее.
Знаешь, о чём я порою думаю? Она как анальная пробка, на которую насадили город, а заодно и всю страну. Вадим хмыкнул. Кажется, я знаю, отчего здесь собачий холод. Это место такое собачье.
Ну, с собаками здесь гуляют, согласился Вадим.
Нет, я не о том. Знаешь, как это место раньше называлось? Когда здесь не существовало ни парка Трёхсотлетия, ни этого района ничего. Здесь было большое болото, неглубокое, правда. И только в Ленинграде, в конце восьмидесятых за это место взялись, намыли сушу и построили все эти улицы. Так знаешь, как называлось? Собачья отмель! Точнее нет, Собакина, вот. Если быть точнее, то Собакина. Вот так.
И что с того? неожиданно флегматично спросил Вадим. Кирилл не нашёл, что на это ответить.
Да не знаю. Просто информация. Я, когда начинал журналистом, про это писал. Собирал серию материалов: неочевидные факты о Петербурге. Вот и запомнилось.