Ну что, хан, понравилось? Отдашь мне коня? спросил балалайщик.
Что?! удивился хан. Да для воина конь дороже дома! На вот тебе ханский кафтан в подарок.
Подарил он Никитичу длинный распашной с длинными рукавами и воротником шёлковый кафтан, который до талии застёгивался большими круглыми пуговицами. Диковинка!
Ханский подарок царю не стыдно надеть! сказал Аюм-хан.
Поблагодарил Никитич хана за щедрый дар, хотел было третью песню играть, но зашёл снова в ханскую юрту молодой лучник Чмуржэ.
Ливень начался, мой повелитель, сильный, ничего не видно, доложил он.
Ливень всего лишь вода! презрительно хмыкнул хан. Выйди и больше не смей меня беспокоить, рассердился Аюм.
Низко поклонился Чмуржэ и выскочил, как испуганный заяц, из ханской юрты. А Никитич заиграл последнюю песню. Да до того искусно, звонко, колыхаясь между ловкими пальцами звенели струны, до того хороша была музыка, что перед глазами хана возник прекрасный город из белого камня, с минаретами, дворцом с арками. И решил хан, что не будет больше со своим народом кочевать и воевать, а построит прекрасный город, что прославит его имя на века.
Закончил Иван Никитич играть и спросил хана шёпотом:
Отдашь ли коня, о бесстрашный повелитель?
Хан погрузился в глубокие раздумья о строительстве города, махнул рукой стражникам, мол, выгнать балалайщика из юрты.
Я дарю тебе свою милость, а не коня! Это щедрый дар, будь благодарен. Оставляю тебе твою голову, крикнул Аюм вслед старику.
А снаружи Никитича град встретил, град величиной с горох, а то и больше. И чудно как-то наземь падает, а Никитича не трогает. Укутал Никитич в ханский кафтан балалайку и побрёл в родное село. Идёт балалайщик по лесу, тишина вокруг, град закончился, дождь умолк, ветер стих, как вдруг слышит старик стук копыт, обернулся, а пред ним конь красоты невиданной. Сам как первый снег белый, глаза как чистый ручей искрятся, грива, словно поле ржаное, на ветру колышется. Говорит конь человеческим голосом:
Спасибо, дедушка, помог мне сбежать! Садись верхом, я тебя подвезу.
Коли можно, подвези, родимый. Ноги мои старые не держат совсем, и дороги обратной в темноте не разобрать, согласился Никитич.
Поскакал старик на волшебном коне, а он копытами земли не касается, парит будто в воздухе. Вдруг услышал Никитич посвист лихой и крики. Гнались за ними воины хана, а впереди всех Чмуржэ. Юноша лук нацелил, тетиву натянул, выпустил стрелу. Полетела она в сердце музыканта, тут-то Ветер её и швырнул в дерево. А Чмуржэ на скаку уже вторую стрелу запустил. Не успел Ветер развернуться и от второй стрелы Никитича уберечь, но тут брат Дождь подоспел, тяжёлыми каплями ударил по стреле, упала она на землю. Конь волшебный быстр, да и ханские скакуны не уступают, вот-вот догонят, ближе и ближе копытами стучат, жадно воздух прохладный вдыхают. Запустил Чмуржэ третью стрелу, ничто уже старика не спасло бы. Да тут сама Хозяйка леса явилась, махнула рукой, и обернулась стрела в воробушка пестропёрого, взлетела, зачирикала. Испугался ханский лучник, остановил коней.
Ступай к Аюм-хану и скажи конь этот мой, приказала лесная Хозяйка и исчезла.
Пришпорил скакуна Чмуржэ, поскакал во весь опор к ханской юрте, а там чудо. Все стрелы в птиц превратились и улетели, а сабли в змей обернулись и, шипя, уползли от своих хозяев. Прибежал молодой джигит к хану, рассказал, что с ним в лесу произошло. Собрались старейшины на совет.
Прокляла нас Хозяйка леса. Какие же мы воины без оружия? спрашивали они хана.
Нахмурил Аюм-хан брови, покрутил толстым пальцем с массивными перстнями тонкие усики и сказал:
Город будем тут строить!
Удивились старейшины, но спорить никто не стал.
Мудрый! Мудрый хан, шептали они.
Тем временем Никитич добрался до родных мест, нарядился в ханский халат да по передней улице через всю деревню щеголяет! Выбежали односельчане, встречают его, дивятся. Уж неужто сам Аюм-хан подарил?
Сам, сам! Аюм-хан за мои песни и пожаловал! улыбаясь, кивал Никитич.
* * *Лоскуток этот с того самого шёлкового халата.
Как интересно, что у каждого лоскутка своя сказочка, радуется Софьюшка.
А Никитич-то жив ещё? спрашивает девочка.
Жив, жив, старый. Завтра сходим в гости, его балалайку послушаем, улыбаясь, говорит бабушка.