По скользкомукоридору, с боков которого, словно набруствереокопа,
нагребенбыл навоз, Сошнинпрошелв кормовойцех,отперзакрытыхтам,
насмертьперепуганныхженщин. Они завыли вголоси, обгоняя друг дружку,
бросились изтелятника впротивоположную, приоткрытую дверь, возле которой
на стогесвежепахнущего сена,утром привезенного на березовыхволокушах с
лесной деляны, безмятежно спал Венька Фомин.
Сошнинстянул его с воза, грубо потряс заотвороты телогрейки. Венька
Фомин долго на негопялился, моргал, утирал рот рукой,не понимая, где он,
что с ним?
-- Ты ково?
-- Я чево. Вот ты ково?
-- Я тя спрашиваю, ты ково?
-- Пойдем за ворота, там женщины тебе объяснят, ково и чево.
-- Турист,пала!-- взревел Венька Фомин ивыхватил изсенавилы с
ломаным черенком. Вилы древние, ржавые,одвухрожках,толсто обляпанных
навозом, и срединих рыжие пеньки еще двух обкрошенных,словно выболевших,
стариковских зубьев.
"Ох уж эта обезмужичевшая деревня! Все в ней не живет, а доживает..."
-- Запорю,пала!.. -- Венька пошел на Сошнина,державилы наперевес,
словно пехотинец с винтовкой в бою.
-- Брось вилы, мерзавец!--Сошниндвинулся навстречу Веньке Фомину,
чем весьма его озадачил.
-- Неподходи, пала, запорю! Неподходи! -- заполошновизжалВенька
Фомин, пятяськ заднимполуоткрытым воротамтелятника, чтоб, бросив вилы,
ушмыгнуть в притвор, скрыться в родных полях и перелесках.
Сошнинотсек злодеюпутьк отступлению, прижимая егов угол. Венька
Фоминбыл теломи лицом испитой, вранних глубоких морщинах, подглазья --
чтоголыемышатаслапками,пенахиннымпорошкомнасохлавуглах
растрескавшихся губ. Больной, в общем-то, ужепропащий и жалкий человек. Но
пакостный, зло пакостный, и от него можно ждать чего угодно.
-- Брось вилы! -- рявкнулСошнини подпрыгнул кВеньке Фомину, держа
руку наперехват.
ВенькаФомин,прижавшисьспинойкстене,поднялвилы,какбы
загородившисьими. И тут бы свалил его подсечкой Сошнин, отнял бы вилы, дал
бы по шее разок -- завсех обиженных иугнетенных и повел бы в Починок, на
автобус, да возле воротнарывом наплыла навозная жижа, припорошенная сенной
трухой.Привыкшийк твердой, опористойобуви--яловымсапогам, к двум
твердым,пружинистымногам,Сошнинв узконосыхштиблетахпоскользнулся
хромой ногой, неловко упална руку --и сработала, сработала подлая натура
лагерника--битьлежачего.ВенькаФомин коротко ткнулвилами.Сошнин
мгновенно ушел от удара в грудь,но вилы все же достали его, и ржавый рожок
какбы нехотяс хрустом вошел вживое тело,в плечо, подсустав. Венька
Фомин по-шакальи оскалившись, надавил на вилы, приколол Сошнина к коричневой
гнилой плахе.