У старухи носом кровь, но она тайныневыдает. Да
Венька-томестныйвражина,трудно лиему догадаться, где может храниться
капитал. Сунулся забожницу, там, заиконами, иесть он,капитал-то, сто
шестьдесят рубликов.
НеделюВенькаФоминпировалидиковалсдрузьями-приятелями.
Старушка-вдовасобралаузелок,взялабатожок иподаласьдобровольнов
хайловский Дом престарелых -- доживать век на казенном месте, где ибыть ей
похороненной на казенный счет, под казенной сиротской пирамидкой.
По путинаХайловск стоялоселоТугожилино,нахолме,заольховым
ручьем, летом часто пересыхающим. Многоизб в Тугожилине обвалилось, стояло
заколоченными,и лишьвозлетелятникаещекопошиласьжизнь,матерился
пастух, рычал трактор, суетились две-три до сухой плоти выветренные бабенки,
неотличимые друг отдруга. Сошниндумал заскочитьв Тугожилино накоротке,
найти наглого разбойника, припугнутьегоилизабратьс собой исдатьв
хайловское отделение.Нопришлось ему встретиться сВениаминомФоминым в
совсем не запланированные сроки.
Только Леонид разоспался, как тесть, Маркел Тихонович, бережно подергал
егозарукав и,дождавшись, когдазятьочнется отсна, сказал,чтов
ТугожилинеВенькаФомин загналвтелятникбаб, заперих на заворинуи
грозится сжечь вместе с телятами, если они немедленно не выдадутему десять
рублей на опохмелье.
--А,ч-черт!-- ругнулся Сошнин.--Нигде покоянету.--Надел
изношенную,наветрах,дождяхирыбалкахкореженнуюшапчонку,старое
демисезонноепальто -- в свободное от работы время онвсегда"залазил"в
гражданское,-- и на пробористом ветру, в мозглой стыни и сыри почувствовал
себятакодиноко,заброшенно,чтоиприостановился,словнобыв
нерешительности или в раздумье, но тряхнулголовой иглубже, почти на уши,
натянул шапчонку. Маркел Тихонович, провожавший его из Полевки со Светкой до
грейдерапо грязному, разжульканиомувыезду, угадавподавленное состояние
зятя,предложил"мушшынскуюпомощь"--СошнинотмахнулсяотМаркела
Тихоновича,приподнялдочку,ткнулсягубамивеемокрующеку.--
Возвращайтесь в тепло.-- Ипошлепалпо жидкойгрязи,закрываяськуцым
воротником пальтоот сыпучего дождя, в которомнет-нет и просекалась искра
снега.
Дремля на ходу, он свернулна короткую дорогу, через поля и перелесок,
спугивая с неряшливого и лохматого жнивья, покоторому россыпьюи ворохами
разбросано зерно, отяжелевших ворон, дикихголубей,стремительнымистаями
врезающихсявголые перелески. Прела стерня, прел недокошенный хлеб, будто
болячки по больному телу пашни, разбросанные комбайнами,гнили кучи соломы,
по рыжимглинистымсклонамречки,ожившейот осеннеймокрети,маячили
неубранныебабки льна,местамиужеуроненные ветром и снесенные речкой в
перекаты, и там,перемешанные с подмытыми ольхами, леснымхламьем и ломом,
превра- щались в запруды.