.. Думали ли вы о своих
жертвах?
-- Начальник! -- усмехнулся зэк, обращаяськ Сошнину. -- Ты зачем меня
обижаешь? Я достоин более тонкого собеседника.
-- Но ты все-таки ответь, ответь. А то мы посчитаем, что виляешь.
--Я-а?!Виляю! Ещеразобижаешь, начальник. -- Исрасстановкой,
дожидаясь,чтоб журналистка успела записать объяснения, валил откровенность
свою:-- Еслибяумелдумать ожертвах, яббыл врачом,агрономом,
комбайнером, но не вором! Записали? Та-ак. Дарю вамещеодну ценную мысль:
если б небыло меня и моей работы, им, -- показалон наСошнина, -- и им,
им, им, -- тыкал онпальцем насторожевые будки, на Дом культуры, на баню,
гараж,на весь поселок,--всем им нечегобылобыкушать. Им меня надо
беречь пуще своего глаза, молиться, чтоб воровать ненароком не бросил...
С этим все ясно.Этот весь на виду. Его будут перевоспиты- вать, ион
сделаетвид,что перевоспитался, но воткакпонятьпэтэушников, которые
недавно разгромили в Вейскеприготовленный ксдаче жилойдом? Сами на нем
практику проходили,работали, и сами свой труд уничтожили. В Англии,читал
Сошнин,громят ужецелый город! Неподалеку от задымленного,промышленного
Бирмингема был построен город-спутник, вкотором легче дышать и жить. И вот
его-тогромятжители, и кабытолькомолодые! Навопрос: "Зачемони это
делают?" -- всюду следует один и тот же ответ: "Не знаю".
Глава четвертая
Сошнин много и жадно читал, без разбора и системы, в школе, затем дошел
до того, чего в школах "не проходили", до "Экклезиаста" дошел и, -- о, ужас!
Еслибы узналзамполит областного управления внутреннихдел--научился
читатьпо-немецки,добралсядоНицшеиеще раз убедился, что,отрицая
кого-либо и что-либо,темболее крупного философа,да еще и превосходного
поэта, надо непременно его знать и только тогда отрицатьили бороться с его
идеологией и учением,не вслепую бороться, осязаемо, доказательно. Ведь как
говорил русский ученый: "Искать что-либо, хотьтеорию относительности, хоть
грибы, искать, не пробуя,нельзя". АНицше-то как раз, может, игрубо, но
прямо в глаза лепил правду о природе человеческого зла. Ницше иДостоевский
почти достали до гнилой утробы человечишки, до того места, где преет, зреет,
набираетсявонииотращиваетклыкиспрятавшийсяподпокровомтонкой
человеческой кожи и модных одежд самый жуткий, сам себя пожирающий зверь.А
наРуси Великой зверьвчеловеческомоблике бывает не просто зверем,но
звериной,ирождаетсяончащевсегопокорностью,безответственностью,
безалаберностью,желаниемизбранных,точнее,самихсебязачислившихв
избранные,житьлучше,сытейближнихсвоих,выделитьсясрединих,
выщелкнуться, но чаще всего -- жить, будто вниз по речке плыть.
Месяцназад,вноябрьскуюужмокропогодь,привезлинакладбище
покойника.