Муж тетиГрани,ЧичаМезенцев (откуда,почему взялось такоеимя --
Сошнин так никогдаинедознался),работал кочегаром при железнодорожном
Доме культуры,из кочегарки вылезал нареволюционные праздникида ещена
Рождество,Пасху иВоздвиженье,поскольку где-то в воздвиженские срокиу
Чичи был день рождения. Тетя Граня работала через сутки по двенадцать часов,
с двумя выходными в конце недели,как движенец и, стало быть, ответственный
нажелезнойдороге человек. Она уносиламужу в кочегаркунасутки еду и
неизменно поллитра водки.
По городу Вейску ходил анекдот, пущенный опять же Лаврей-казаком: будто
Чичадо тогозакочегарился,чтоспутал зимуслетом. Кнемув жаркое
подземельеспустиласьзаполыханнаяделегациясамодеятельногоместного
балета:"Чича! Туды-т-твою, растуды! Какой месяц надворе?" --"Хвевраль,
навроде..." -- "Даиюнь, конец июня! А ты жаришьи жаришь! Аж партнерши из
рук высклизают".
Леня,как и всепарнижелдорпоселка,готовился вмашинисты,елс
братвой печеную картошку, "горькие яблоки", то есть лук с солью, пил дешевый
малиновыйчайпрямо изгорлышкатети Граниногомедногочайника-- ему
нравилось нить из чайника, и доселе с той привычкой -- пить чай изрожка --
он не расставался, что также приводило к конфликтам в семье.
ОднаждыостылибатареивжелезнодорожномДоме культуры,итруба,
коптившаянебо и парк культуры и отдыха, что былпо соседству с ним, резко
обозначилась на фоне известкой беленной тыльнойстены Дома культуры, стыдно
обнажиласьзадняячастьпомещения, будто изработаннаякостляваяженщина
разболоклась насочинском курортномберегу.Что-тонеладноесделалось в
округе, какая-то привычная деталь выпала изпейзажагорода Вейска. Дым над
трубой истоньшился инаконец перестал сочиться совсем, иссяк Чича -- пал на
"боевом посту", как писалось вжелезнодорожной газете "Сталинская путевка",
в заметке "Беззаветный труженик".Из заметки людиузнали, что был когда-то
Чича краснымпартизаном,имелбоевойорденитрудовойзначокотличия
"Ударнику труда", заработанный в кочегарке.
Послепохорон ЧичитетяГранякакое-то времяпребывала вполусне,
ходила медленно, в грязных спецодежных ботинках, глаза свои яркие, черные, в
которыхдажезрачковнебыловидно,затеняладеревенскимплаточком,
надеваемым, наперекоржелезнодорожным правилам, дажена работе. Машинисты,
составители поездов, сцепщикии кондукторы,уважая человеческую скорбь, не
указывали ей на нарушение.
Нонеходитбедаодна.С катящейся поманевровойгорке платформы
вылетела плохо закрепленная горбылина и ударила тетю Граню по голове. Слышал
бытотразгильдяйи пьяница,чтонеряшливозакрутилпроволоку,крепя
пиломатериал на платформе, детский крик в закоулке станцииВейск, видел бы,
какартелькамалышейдетсадовскоговозраста пыталась стащитьсрельсов
окровавленнуюженщину, -- он бы всюжизнь замаливал грехи, сам справлял бы
дело как следует и другим наказал бы работать ладом.