Красавицы попрощались с Эдвардом и в сопровождении Пауэла направились к выходу. В дверях они почти столкнулись с входившей девушкой. Высокая, она держалась очень прямо. Тяжелые русые волосы были собраны в узел на затылке. Очки в темной элегантной оправе определенно взрослили ее. Девушка поздоровалась с Пауэлом.
— Барбара, дорогая, — он указал ей на Эдварда, — не проводите ли профессора Форстера в мой кабинет? Я сейчас вернусь.
Девушка с улыбкой подошла к Эдварду.
— Профессор Форстер, тот самый, из Кембриджа? — В голосе ее звучала радость.
— Тот самый, — ответил Пауэл. — Собственной персоной.
Издали проследив за их встречей, Пауэл с довольным видом покачал головой. Потом открыл дверь и вежливо пропустил девушек вперед, а Барбара повела Эдварда в офис атташе по культуре.
* * *
— Чашку чая, профессор?
Весь облик девушки дышал мягкой интеллигентностью и благородством настоящей английской леди. Находиться в ее обществе определенно доставляло удовольствие Эдварду.
Задержавшись возле внушительного письменного стола, он ответил вопросом:
— Вы здесь работаете?
— Я секретарь мистера Пауэла, — пояснила Барбара и с улыбкой добавила: — Но работы у меня немного, зато достаточно времени для занятий. Я изучаю археологию.
— Как вы полагаете, много будет посетителей на выставке?
— Думаю, много, даже, несмотря на отсутствие особой рекламы. Видите ли, мистер Пауэл уезжал из Рима и вернулся только сегодня утром.
— Прошу прощения, Форстер, — в дверях появился Пауэл. — Это были девушки из высшего римского общества. Лучшие фамилии. Как некстати я забыл их. Итак, я ждал вас вчера весь день. Даже не выходил из офиса. Мы уже решили, что вы вовсе не приедете.
Такая беззастенчивая ложь заставила Эдварда и Барбару обменяться взглядами.
— Вы уже познакомились, надо полагать? Барбара, мой секретарь и большая ваша поклонница. Наверное, она поведала вам об этом.
— Нет еще, — улыбнулась Барбара. — Не успела.
— Потеряла дар речи от волнения, — с хитрецой во взгляде прокомментировал Пауэл и тотчас продолжил, вернувшись к серьезному тону: — Дорогой профессор, я думаю, мысль провести Байроновскую неделю в Риме — это лучшая идея, какая только возникала у меня за всю мою карьеру. Шеф, в смысле — посол, даже поздравил меня с этим. И заметьте — впервые за годы моей деятельности тут. Какая погода в Лондоне?
— Прекрасная, почти как в Риме. Ну и как же вам пришла в голову столь блистательная идея насчет выставки?
— Сразу же, как только прочитал вашу статью в журнале «История литературы».
— Похоже, эта статья наделала шуму. Даже здесь, в Риме, — заметил Эдвард, внезапно задумавшись.
Барбара приготовила чай.
— Заинтересовались какие-то ученые?
Эдвард опустился в удобное кресло возле Пауэла.
— Еще не знаю.
Он взял со стола сумку, с которой не расставался, достал из нее фотографию и протянул Пауэлу:
— Вам знакома эта площадь?
Пауэл внимательно посмотрел на снимок. За машинами и прохожими можно было рассмотреть площадь с мрачным портиком, романский храм и фонтан с дельфинами.
— Нет, думаю, никогда не видел ее, — покачал головой Пауэл. — Должен признать, однако, что в Риме я лучше всего знаю ночные заведения. Откуда у вас этот снимок? — Пауэл не мог не заметить в раскрытой сумке гостя несколько коробочек с фотопленками.
Эдвард ответил не сразу.
— Это все моя статья в журнале… — начал он. — Вы хорошо помните ее содержание?
— Очень интересная статья. Только в данный момент я не вполне готов…
Эдвард снисходительно улыбнулся:
— Она содержит несколько фрагментов из неизданного дневника Байрона. Считалось, что дневник утрачен, но мне удалось обнаружить его благодаря счастливому случаю.
— На выставке представлено несколько страниц из него.
— Да, и там есть одна запись: «Вечер.