P.S. Очень беспокоился, оставив дочку одну дома, беспокоился, что она уйдет в школу, не выключив электрический чайник. Но уже с вокзала, позвонив домой, успокоился».
9 сентября. Моздырь.
«Вчера ночью добрались до места. Я уже в полной форме со всем снаряжением. Здесь стоят такие же дни, как у нас в июле. Это и понятно южнее. Такая резкая перемена, что к ней надо привыкнуть.
Из последних сообщений ты знаешь, как обернулось дело. Пожалуйста, не падай духом сохраняйте бодрость и будьте веселы. Как это важно и нужно я знаю по себе. Пишите, мои дорогие, все будет хорошо»
21 сентября 1939 г. Ленинград
«Я приехала в 7.35, как раз в ту минуту, когда ты выехал из Ленинграда. И как Света, встретив меня в дверях, сказала мне: «А папа в армию уехал», так я до сих пор опомниться не могу. Все как-то непривычно дома. Вещи с дачи все перевезены в Ленинград. Велосипед водворен на свое место, шина передняя не спускает. Вот и все наши семейные дела.
Теперь институты: в институте Покровского я была только в кассе и у Анны Львовны. Это было как раз в тот момент, когда передавали речь Молотова о начавшемся наступлении Красной Армии. Я так перепугалась, что едва сдержала слезы. Получила 328 р. В Институте литературы меня встретили очень тепло. Там все на месте. В ДХВД (Дом художественного воспитания детей) теперь призывной пункт, и он закрыт. Поэтому Света не занимается музыкой».
20 сентября 1939 г.
«Милые и дорогие мои! Сразу же скажу: очень меня беспокоит, что не получаю от вас ни одного письма. Напишите скорее как у вас, все ли здоровы, все ли в порядке? На всякий случай, без меня во всяком затруднительном положении знайте, что вам всегда поможет парторганизация Академии Наук. Единственная просьба к вам это чтобы в бытовом отношении вы жили бы так, как раньше. Обо мне не беспокойтесь я здоров и ничего со мной не случится. Ждите меня домой. Для моих девочек я набрал много больших зеленых желудей, величиной с большую марку. У меня в чемоданчике они созрели и стали коричневыми.
Как поживает Пуха и много ли она наловила крыс?
У нас очень тепло, ходим в одних летних рубашках. Какая погода в Ленинграде?
Очень меня интересует, как идут дела в институте Покровского. Как вышли карточки. Приеду напечатаем еще.
Ходите в театры, а зимой будем кататься все на коньках.
Пишите чаще»
30 сентября 1939 г. Ленинград.
«Все хорошо: цветы распускаются, филодендрон выпускает теперь только вырезные большие листья, фикус дал еще новые листы, в горшке у большой луковицы появилась маленькая вторая, я не знаю, что делать, вероятно, нужно отсадить? Детки растут, о нас не беспокойся. Только у нас очень холодно. В театр ходить не хочется.
Между прочим, твои письма такие спокойные, такие хорошие, что я надеюсь, что у тебя хорошее настроение. Пусть оно сохранится, потому что дома у тебя все хорошо и спокойно».
25 сентября 1939 г.
«Какая у вас погода? У нас похолодание и дожди
Иногда бывает, что проживешь немного в другой, непривычной обстановке, и на многое уже глядишь иными глазами и, кажется, сейчас многое сделал бы по-иному и, главное, вел бы себя иначе
У нас еще желтых листьев почти совсем нет все зелено как летом, а у вас, наверное, листья уже валяются. Пожалуйста, не падай духом у меня есть некоторые основания скоро возвратиться».
6 октября 1939 г.
«Милые и дорогие мои! Получаете ли Вы мои письма? Недавно я говорил с вами по телефону. Для этого я с ординарцем приехали в город издалека по сплошному проливному дождю. Часа два дожидался вызова, совершенно мокрый. Но тебя не оказалось дома. Бабушку я слышал очень хорошо, а она меня очень плохо. Она меня совсем не поняла. Спрашиваю я ее: Как у Нины с деньгами?, а она мне кричит: Прислать ли тебе теплое белье?. Так же происходил разговор и с дочкой, которая все повторяла: Папа, папа, а меня, по-видимому, совсем не поняла. Часов в 9 вечера под проливным дождем по сплошной темноте ехали мы из города домой. Лошади пугались и спотыкались в темноте».
10 октября 1939 г.
«Как вы, мои хорошие, поживаете? Боюсь, что у вас не так хорошо с деньгами. Скоро вам пришлю немного. Продержитесь еще немного. Думается, что все скоро кончится. И мы все опять будем вместе. Мне ничего посылать не надо. Живите спокойно и обо мне не беспокойтесь. Я здоров. Если случится делать затемнение окон, то склеенные газетные листы на все окна лежат аккуратно свернутые в трубочку на антресолях в ванной. Жаль, что не успел потребовать от ЖАКТа починить балконную дверь, а нужно бы. Может быть ты, на положении «солдатки» потребуешь этого, сошлись на меня. [Балконная дверь так никогда и не была починена.] Чему бы мне Светланушка позавидовала так это лошади. Вот она покаталась бы на настоящей строевой, верховой, резвой, красивой лошади, на настоящем седле. Ну ничего, следующее лето она вдоволь накатается в Ситенках. Между прочим не махнуть ли нам всем на следующее лето, разумеется, если все будет спокойно, на юг? Я даже ничего не имею против Евпатории