Июльский вечер был тихий и тёплый. В темнеющем небе уже начали проглядывать первые звёзды, а на западе, за гольцами, небо оставалось слегка розовым.
Вдруг, нарушая всю тишину благостного вечера, из-за угла дома выбегает Данилка (2,5 года). Глаза широко раскрыты, щёки от возбуждения горят.
Там, он показывает за угол дома, такая босая, клуглая зюла! чуть ли не кричит он и пытается жестами всем объяснить, что же это такое, что так его удивило.
Все в недоумении переглянулись. Что же это такое может быть? А он, видя, что его не понимают, начал тянуть папу за руки за угол дома.
Папа с мамой поднялись и пошли туда, куда тащил их сын.
За углом дома и в самом деле на тёмном синем небе над лесистыми гольцами висела большущая ярко-жёлтая Луна.
В поезде было душно и жарко, ведь была середина лета.
Дверь в коридор из купе была полностью открыта. Мы с Инночкой смотрели в окно на проносящиеся леса, луга, сопки, и за этими разговорами я как-то не заметил, что с нами нет Данилки (2,5 года).
Но тут он сам залетает в купе. Глаза широко раскрыты, волосы на голове взлохмачены.
Там, он тычет рукой в коридор, такой босой и клюх, и такие крыгли! он даже растопырил руки, показывая, что увидел там такое страшное, поразившее его воображение.
Мы с женой переглянулись в недоумении. Что там такое может быть большое в этом коридоре? Сын ухватил меня за руку, и мне пришлось выйти с ним туда.
Оказалось, что они с братом и сестрой смотрели в окно и увидели огромного орла. Он и сейчас парил высоко в небе, широко раскинув огромные крылья.
У орла действительно был большой клюв и крылья с огромным размахом.
Бабушка, уставшая от энергичности внуков, сидела на скамейке и под лучами тёплого полуденного солнца начала дремать.
К ней подбегает возбуждённый Данилка (2,5 года) и теребит её.
Бабушка, бабушка! с нетерпением трясёт он её за руку. А бабушка в ответ только что-то невнятно промычала ему.
Бабушка, уже нежнее и с интересом спрашивает он у неё, когда та открыла глаза после минутного сна. А что это у тебя губа такая, как у обезьяны? и он выпятил нижнюю губу, чтобы показать, какая она у обезьян.
Ошарашенная таким сравнением мама возмущённо прерывает сына:
Данилка! Ну как ты можешь говорить так бабушке? на что та смиренно вздыхает:
Ну что же, ребёнок говорит правду, если это и в самом деле так.
Бабушка перед приездом внуков накупила им конфет. Три мешка. Каждый не меньше десяти килограммов. Конфеты в них были самые разные. Некоторые из них ей привезли даже из Москвы.
Весь двор был в разбросанных фантиках от конфет, и бабушка их безропотно собирала всё-таки внуки и никому на этот беспорядок не жаловалась.
Но через несколько дней, гладя по спине Данилку (3 года), она в недоумении спросила Инну:
А что это у него вся спина такая шершавая?
Да Вы бы им побольше конфет давали, мама, со вздохом ответила Инна.
Бабушка немного подумала. Собрала остатки конфет из мешков в вазы и поставила их на сервант.
Всё. Отныне конфеты будут выдаваться только с чаем. и с непреклонным видом уселась за стол.
Тут в кухню со двора влетает Данилка. Он бросается к месту, где прежде стояли мешки с конфетами. Но не обнаруживает их там.
В недоумении он смотрит на маму и бабушку. На что мама объясняет ему:
Теперь конфеты можно будет есть только с чаем.
Данилка послушно устраивается на стуле за столом и молящим голоском просит бабушку:
Ну ону, только ону маенькую буатинку, бабуска, с цяем. и показывает ей один маленький пальчик.
Рассиропленная бабушка снимает с серванта вазу с конфетами, ставит её на стол и ищет там конфету «Буратино».
Данилка всовывается под бабушкины руки, находит желаемую конфетку, выхватывает её из вазы и даёт стрекача.
Ошарашенная бабушка только успевает выдохнуть ему вслед:
А чай, Данилушка?
Сама, бабуска, сама, только и послышалось в ответ от исчезнувшего внука.
На Спортивной, за стадионом, было тихо в этот тёплый сентябрьский вечер. Данилке (3,5 года) было там полное раздолье. Он бегал вокруг папы, мамы и дедушки и, смеясь от радости, что-то кричал.
На одном из своих виражей он подбежал к маме и звонко прокричал:
Мама, моти, как я бегую! У меня дазе голосы севелюца! и помчался дальше.