Вот она вершина. Три камня разных размеров. Если смотреть в упор, то очертания лягушки угадывались немного слабее, но это была Лягушка. Вид на вершине поражал. Сразу из петляющего леса на склоне и в такой крылатый простор!
Ростислав встал на самый большой камень и посмотрел вокруг. Зеленый бархат склонов, синее небо с ватными белыми барашками облаков, яркое солнце и он один, переживающий это состояние бытия. Можно было даже не поворачиваться по сторонам, в голове присутствовало ощущение панорамы. Ростислав физически чувствовал все это пространство вокруг себя, большое, свободное, яркое, принявшее его в свой объем. Насладившись всеми этими переживаниями, он нашел небольшое углубление в камне и присел туда. Оперся спиной о горячее тело камня и мягко закрыл глаза: «Подскажи мне каменная Лягушка, как найти Монаха?»
Проснулся Ростислав от интенсивной тряски. Перед его расплывающимся взором стоял странный мужчина, пожилого возраста, с густой лохматой шевелюрой, редкой бородой и раскосыми черными глазами. Одежда его скорее напоминала ветхий мешок. Мужчина тряс Ростислава за плечо и что-то активно говорил. Ростислав не мог понять, почему он ничего не слышит, лицо мужчины как на слайде или отельном кадре фильма, быстрыми темпами растворялось и снова наслаивалось на свое место. Наслоение становилось все четче и, наконец, остановилось. Мужчина реально стоял рядом и говорил. Звуки стали более разборчивы:
Парень, очнись! Парень! Не место для сна! Это не место для сна!
Ростислав присел, мужчина отошел в сторону. Голова кружилась, мысли текли вязко. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что все вокруг поменялось. Солнце садилось. Мужчина достал из пакета термос, поднес Ростиславу к губам теплый чай:
Эко тебя разложило-то. Сюда нельзя так ходить, лучше с проводником сначала. Давно тут?
Ростислав попытался вспомнить:
Уутром я приишел.
Мужчина заулыбался, улыбка была очень комична из-за отсутствия части зубов:
Ну вот, заговорил уже. Меня звать Валерой. А ты кто?
Роостиислав, я из Моосквы сюуда голова пока ворочала мысли медленно.
Странно, что, когда Ростислав говорил про Москву, было ощущение или картина в голове, что Москва это какая-то точка на плоской карте России. Его самолет нелепо чертил пунктирную линию по этой карте до самого правого края, а мир реальный был за этой картой. Так нелепа была мысль, что он недавно перемещался на большое расстояние, в мире в котором нет расстояний. Весь настоящий мир он там за этой бумажной плоской картой, он весь в одной точке, безграничной точке.
Ростислав встряхнул головой, наваждения отпускали:
Валерий, мне что-то нездоровиться. Вы можете помочь мне добраться до Южного, в гостиницу?
Мужчина посмотрел на Ростислава:
Нет парень, я не могу тебя так отправить восвояси. Давай сейчас спустимся тихонько, пока солнце не село. Переночуешь у меня в Весточке, а утром можешь и в Южный на первом автобусе.
Путь до Весточки был очень длинным, ноги слушались слабо. Если бы не плавная поддержка Валеры, то Ростислав уже несколько раз мог бы оступиться и укатиться куда-то под склон. Стемнело быстро.
Наконец, впереди в почти темном пространстве наступающей сахалинской ночи показался знакомый шлагбаум.
Дом Валеры был на другой стороне поселка. Зашли вместе в дом. Валерий медленно посадил Ростислава в кресло и укрыл каким-то потерявшим цвет одеялом.
Посиди малехо, но не спи. Сейчас отвар тебе сделаю. А то мой чай в термосе не такой уж был лечебный.
Валера вышел. Комната была не очень большой. Но она содержала столько разнообразных вещей, что было непонятно, как долго и зачем можно было собирать такую нелепую коллекцию. Шкаф с открытыми полками, который стоял у стены, напротив Ростислава, был наполнен кусками каких-то пород: большими пыльными булыжниками, друзами мелких кристаллов и аккуратно и гладко шлифованными плитками. Там же лежали залистанные до ветхости желтые книги, какие-то потерявшие вид журналы. Слева на боку лежал среднего размера глобус. В странной гармонии друг на друге стояли коробки и коробочки, тоже выцветшие от времени. Ко всему этому добавлялся различный металлический скарб: гайки, пружины, стержни нескольких диаметров, мотки проволоки Наверху на шкафу стояла скрученная металлическая четырехгранная пирамида.
Женская рука, если прилагалась когда-то к этому дому, то это время было уже не вспомнить. Все вещи не то, чтобы были покрыты пылью, казалось, что пыль это специальная патина, дополняющая особый стиль интерьера.