По весне, вместе с тремя товарищами, он бежал из подземного рудника перспективе сгнить заживо в душных и смрадных норах предпочел смерть на воле.
По совету более опытного политкаторжанина Василия Петухова они бежали по звериным тропам, в глухомань, к далекому и страшному своей неизвестностью Северо-Восточному морю.
Оттуда беглецы хотели перебраться в Америку, а затем вернуться в Россию. Там назревали события, в которых его товарищи по побегу мечтали непременно принять участие.
И только ему было безразлично, куда бежать, кто его ждал в России? Лишь бы подальше от отупляющего животного существования.
Дошли он и Василий, коренной уралец.
Два их товарища не выдержали тягот пути: один, больной туберкулезом, чтобы не быть обузой остальным, ушел ночью с привала в лесную чащобу, где его и разыскали после двухдневных поисков, холодного и недвижимого; второго подвело сердце.
Василий нанялся матросом на американскую торговую шхуну фирмы «Свенсон и К°».
А он остался на Колыме пусть окраина, но все же земли Русской
К утру, как это иногда бывает в колымской тайге даже среди лета, пошел снег, теплый и пушистый.
Глава 4
Поручик, послушайте Кукольников теребил за плечо Деревянова.
Ну что там еще? сонным голосом спросил Деревянов.
Он проснулся и тяжело заворочался на оленьих шкурах, сваленных в углу избушки.
Дурные вести, коротко ответил ротмистр.
А когда были хорошие?
Деревянов наконец выкарабкался из-под мехового одеяла и зашарил вокруг себя в поисках торбасов.
Христоня! позвал он вестового. Христоня, мать твою, ты где?
Туточки я
Христоня не вошел, а ввалился в избушку.
От него разило, как из пивной бочки. Придерживаясь за дверной косяк, он хмуро уставился на поручика.
Надобно чаво? спросил вестовой и неожиданно икнул.
Торбаса подай.
Да они ж, енто, перед вами.
Казак снова икнул, но уже в ладонь.
Ладно, иди закряхтел Деревянов, пытаясь надеть распаренную в тепле обувку. Нет, постой! Неси водку!
Нетути, с сожалением ответил Христоня. Ишшо третьего дня, енто, в расход пустили.
Поищи! рявкнул Деревянов.
Он вышел из избушки и долго тер лицо сухим морозным снегом.
Ты еще здесь?! вызверился Деревянов на Христоню.
Вестовой, словно утопающий за соломинку, держался обеими руками за дверь.
Ей-богу, нету, вашскородие, перекрестил живот Христоня. Спирт.
А, черт с тобой, тащи спирт!
Господин поручик, официально напомнил о своем присутствии ротмистр Кукольников. Сегодня, думаю, нужно воздержаться от спиртного. Причина довольно веская.
Там, ткнул пальцем Деревянов в заплеванный пол, не дадут, ротмистр. И на все дурные вести, с вашего позволения, мне чихать. Что там у вас?
Пепеляев разбит, ровным, бесстрастным голосом сказал Кукольников, привыкший к черной меланхолии Деревянова. Ракитин застрелился. Боеприпасы и продукты от Свенсона захватили большевики. Обоз с пушниной и зимним обмундированием якуты-каюры тоже привели к ним.
Ну!.. взъярился Деревянов. Перестреляю всех!
Поздно, поручик, слишком поздно. По данным разведки, на расстоянии двухнедельного перехода от нас сильный отряд красных. Они направляются в нашу сторону.
Все. Крышка
Деревянов грузно ухнул на колченогий табурет и застыл, уставившись невидящим взглядом на Кукольникова.
Отряду да сказал Кукольников.
Неожиданно ротмистр быстро шагнул к двери и резко рванул ее на себя.
Согбенный Христоня, который стоял, прислонив ухо к двери, буквально впорхнул в избушку, но, зацепившись за порог, едва не грохнулся на пол. При этом казак выронил флягу со спиртом и немудреную закуску.
Подслушивал? с угрозой спросил Кукольников.
Зловещая темень холодных глаз бывшего жандарма парализовала обычно разбитного вестового.
Христоня, судорожно зевая открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег, замычал что-то невразумительное.
Подслушивал ответил за него Кукольников.
Он неожиданно резко и точно ударил Христоню в солнечное сплетение, и вестовой беззвучно рухнул на пол.
Расстрелять мерзавца! резко сказал Кукольников.
Он брезгливо вытер руку носовым платком.
Большие уши и длинный язык всегда сокращают путь к праотцам, добавил бывший жандарм назидательно.