Вы обещали сеять панику и смуту, вселять в людские сердца страх и отчаяние…
— Я говорил, что мы заставим людей желать прихода могущественной силы, — ответил Катар. — Силы, способной избавить их от бремени свободы и тягостной муки выбирать. Вот что я говорил.
— И как это согласуется с тем, что вы мне рассказали про этих… потомков Христа?
— Вы не понимаете! — Катар загромыхал низкими нотами. — Вы ничего не понимаете, Данила! Это воля Бога! Мы дети Божьи, и только Он знает, что будет для нас хорошо, а что худо, в чем добро для нас, а в чем зло. И если Он говорит Адаму: «Не вкушай, сын Мой, плодов Древа сего», — Он делает это, заботясь о нем. Как мать говорит ребенку: «Не суй руку в огонь!» — из любви, из сострадания, из чувства заботы. Но человек не слушает Бога. Человек ценит свободу, которая есть проявление его неверия, его отступничества, ибо все предопределено. И это его грех, Данила! Это грех! Его грех!
— Но… — едва смог вымолвить Данила. — Но что вам от меня нужно?
— Вы, Данила, — помолчав, сказал Катар, — ищете то, что заповедал вам Источник Света — эликсир, способный избавить человечество от страха смерти. Но понимаете ли вы, что это…
— Что?
— Вы ищете тайну бессмертия.
— Тайну бессмертия? — Даниле показалось, что он ослышался.
Но Катар продолжал:
— Данила, вы не можете избавить человека от страха смерти, если есть смерть. И до тех пор пока живет в людских сердцах страх смерти, нет и не будет спасения. Вы знаете это. Именно об этом говорил вам Источник Света. И поэтому вы не ищете истину, вы ищете тайну бессмертия. Знаете вы об этом или нет, но это так.
Данила развернулся и уставился в иллюминатор.
«Это какой-то бред… Это не может быть правдой! Я сплю! Мне снится сон! Страшный и абсурдный сон… — звучало в его голове. — Да, это просто сон! Сейчас я проснусь, и все будет как прежде. Не может быть, что я сам ушел от своих друзей. Не может быть, что я позволил себя выкрасть. Не может быть, что…»
— Когда вы увидите Марию, вы все пойме— сказал Катар, наклонившись к самому уху Данилы.
От испуга и неожиданности Данила вздрогнул. Но когда обернулся, Катар уже отодвигал занавеску в хвостовой части самолета.
— Что я пойму?! — крикнул Данила ему вслед, но ответа не последовало.
Данила вскочил. Надо догнать Катара! Но путь ему тут же преградили охранники. Секунда. Данила почувствовал, как что-то кольнуло и руке. Картинка перед глазами поплыла. Веки отяжелели. Глаза сами собой стали закрываться. Тьма.
Огромное палящее солнце стояло в самом зените. Вокруг белесое небо, а под ним, насколько хватало глаз, простиралась пустынная местность — серый песок, жалкая, слабая растительность, — и где-то там, вдали — странный поселок с низенькими приземистыми домами. По левую руку на расстоянии многих километров возвышались горы — длинная гряда, словно волнорез рассекающая бескрайние песчаные просторы пустыни.
Данила оглянулся. Где он?! Как он сюда попал? Как выбрался из самолета? Где все — Марк, Катар, охранники, стюардесса? Что случилось?.. Авиакатастрофа?!
Данила ощупал себя. И с удивлением обнаружил, что на нем другая одежда — какая-то длинная, до самых щиколоток рубаха и некое подобие плаща. Ткани грубые, выцветшие — бледно-желтые и оранжево-красные. Данила нервно одернул рубаху. Как он мог во все это одеться? И главное — когда это произошло?!
— Бред какой-то…
Оглядевшись еще раз вокруг, Данила сделал несколько неуверенных шагов в сторону виднеющейся вдалеке деревни. Ноги его тут же утопли в песке. Данила опустил вниз глаза. На ногах были какие-то сандалии-шлепанцы, пришнурованные к голеностопу затертыми кожаными жгутами.
— Боже правый!
Мелкая дрожь пробежала по его телу.