Кот и вправду был «разговорчивым»: все время то мяукал, то мурлыкал, не утихая даже тогда, когда лакал из блюдца молоко.
Наташа сначала немного обиделась за питомца, но, подумав, согласилась с отцом: что поделаешь, если и в самом деле говорун. К тому же, это по-русски «болтун» не очень-то привлекательно звучит, а вот по-гречески Демагог так очень даже ничего, красиво даже. И фигуре соответствует.
Так и стал кот Демагогом. Правда, полным именем называли его довольно редко в основном, когда представляли гостям или регистрировали на кошачьих выставках. Дома же, для семьи, он был просто Дима. Хотя самому коту больше нравилось по-гречески. Все-таки Дима звучало как-то не очень серьезно и солидно и умещалось всего в два кошачьих «мяу», тогда как Демагог было куда внушительнее и растягивалось уже на три «мяу».
Распушив хвост, кот, стоя на спинке сиденья, осматривал вагон электрички. Он уж, было, собрался прыгнуть в соседний отсек, но тут его ловко перехватили мамины руки и бесцеремонно водворили обратно в сумку. Демагог попытался вырваться, но застежка-молния оказалась проворнее и стремительно сомкнула створки над его спиной.
Все, Димочка, все, мальчик, приехали, сказала Наташа.
Мама подхватила сумку, и они пошли к выходу.
ГЛАВА 2. Улица Счастливая
Именно так называлась утопающая в зелени улица дачного поселка, где расположилась профессорская дача. Улица пролегла по небольшой ложбинке, была очень тихой и уютной. Машины здесь появлялись редко, и середина ее заросла мягкой муравой, приятно щекотавшей пятки.
К улице с пригорка вел узкий, похожий на щель, проход между штакетниками соседних садовых участков. Он упирался в деревянный дом с мансардой.
К нему и направились мама с Наташей. Наконец сумку поставили на крыльцо и расстегнули. Демагог стал поспешно выбираться наружу.
Мама отперла входную дверь, занесла в дом авоськи с провизией, которые они с Наташей тут же взялись разбирать.
Демагог, растерянно озираясь, стоял на крыльце и не знал, что делать дальше и куда ему теперь податься.
Дача у профессора появилась совсем недавно, нынешней весной, и семья еще как следует не обжила свое владение. Демагог и вообще очутился тут впервые.
Ему редко удавалось попадать за стены их городской квартиры. Демагог, конечно, знал, что существует другой мир, но за его жизнью приходилось обычно наблюдать через оконное стекло. Там ездили машины, ходили незнакомые люди, бегали собаки, но прозрачная преграда кота к ним не пускала.
Здесь не было ни машин, ни громадных зданий. Даже воздух пах здесь совсем по-другому. Если в их панельной девятиэтажке, перешибая все остальное, царил дух бетонного колодца, от которого терялся аппетит и клонило в сон, то тут в нос Демагогу ударили десятки новых, остро волнующих запахов. Трепеща ноздрями, кот жадно принюхивался, пытаясь понять, откуда они берутся и от чего исходят.
Постояв еще несколько мгновений в раздумье, Демагог решил сначала исследовать новое жилище. Перешагнув порог дома, он оказался на просторной веранде, служившей одновременно кухней, о чем говорила белевшая в углу кирпичная печь.
Кот деловито обнюхал веранду, обнаружил неподалеку от входа свою кошачью посуду мисочку для рыбы и блюдце для молока и понял, что приехал сюда надолго.
Сразу за верандой Демагог увидел большую комнату, обклеенную обоями с цветочками. Она его мало заинтересовала. Комната и комната. Почти такая же, как в их городской квартире. Даже диван у окошка знакомый. Помнится, нынешней зимой он на нем спал. Для верности кот обнюхал диванный подлокотник. Вот, кстати, и его отметины глубокие царапины от когтей на дерматине.
Наверх из веранды вела винтовая лестница. Здесь, в мансарде, Демагог тоже обнаружил комнату. Только поменьше. Она служила спальней. Кот понял это, заметив у стены две кровати.
Окно спальни выходило на улицу Счастливую. Из него хорошо просматривались пригорок напротив и щель между заборами, по которой они совсем недавно спускались сюда, к даче.
Демагог посидел на подоконнике, полюбовался цветочками в соседнем огороде, но тут вспомнил, что не успел проверить еще одно место, и поспешил вниз. Он кубарем скатился с лестницы и оказался перед узенькой фанерной дверцей слева от входа.
Дверца была приоткрыта, и, проскользнув в нее, кот оказался в полном мраке.