В преддверии новых дней
Не только Марка раздирали двоякие чувства. Джанъян был бесконечно рад снова ступить на родную землю и вновь обнять близких, но тяжелая утрата тупой болью напомнила о себе. Сколько раз он ходил этими тропинками и этими коридорами вместе с отцом, а теперь отца нет рядом. Так устроен наш мир кто-то покидает его, на освободившееся место приходит новая жизнь вечный круг бытия, и кому это лучше других понимать, как не ему. Джанъян старался как можно больше времени проводить с семьей, и глядя на забавную мордашку Маргариты, на улыбки сестры и матери, его боль понемногу стихала, оставляя место надежде.
Ты хочешь, чтобы я провел обряд? Джон поцеловал сестру в лоб, и от проницательного взгляда мужчины не укрылось, что её глаза сияют по-особенному. Я думал, что поведу тебя и представлю гостям и жениху, ещё раз уточнил брат, прищурившись, отчего в уголках его необыкновенных глаз расходились лучами складки мельчайших морщин.
Ну, одно же другому не мешает, усмехнулась Ями, опустив ресницы и поправив свой легкий шарф.
А разве не планировалось, что церемонию проведет Самаэль? Джон повернулся перед зеркалом, проверяя собственное парадное облачение и с удовольствием оценивая красоту сестры, одетой в церемониальное сари, расшитое золотом и сверкающими драгоценными камнями ткань, подобранная ими в Париже, подошла просто идеально, и украшения на ней были произведением рук будущего мужа девушки Рафаэля, открывшего в себе талант ювелира, и изъявившего желание начать собственное ювелирное дело, чему Джон с радостью вызвался помочь, так как вполне разделял любовь брата к ремеслам, являясь признанным мастером оружейного и портняжного дел. А когда Джанъян спросит сестру, чем та хотела бы заниматься в жизни, та ответит, что хотела бы открыть свою школу традиционного индийского танца для девочек, и брат примет живейшее участие в реализации этой её мечты, помня, что сестренка прекрасно танцует. И позже Ямуна сама будет приглашать брата и его друзей на открытые уроки и выступления своих воспитанниц.
Ты сейчас так похож на отца девушка сосредоточенно посмотрела на мужчину, подняв голову. Ну, пожалуйста Ты повяжешь наши руки алой нитью судьбы. Я хочу, чтобы это был именно ты, прошу сестра одернула его камзол, расправив складки.
Разве я могу отказать любимой сестренке? Джон потрепал её по щеке. Отец был бы рад за нас, если бы был сейчас с нами. Нам всем его очень не хватает и мне тоже.
Давай сходим в усыпальницу? Ями просяще посмотрела в теплые карие глаза брата. Мне необходимо там побывать, попросить благословения у папы.
Ну, хорошо, если ты так просишь, Джанъян согласно кивнул, в этом сейчас желания брата и сестры совпадали.
Не проронив ни звука, они стояли в усыпальнице трое детей князя: двое сильных и мужественных сыновей и прекрасная, подобно светлой луне, дочь.
Эти стены и этот расписной потолок давили тяжким грузом, но в то же время это и колоссально поддерживало все трое ощущали себя частью величия своего отца, живым воплощением продолжения отблеска его немеркнущей славы.
Теперь ты мне больше, чем брат, Джанъян тепло обнял Рафаэля. И мне так отрадно видеть, как ты разительно изменился: ты снова стал тем моим братом, которого я знал и любил, и которому мне не страшно отдать любимую сестру, улыбнулся он, второй рукой приобнимая сестру. Я уверен, что и отец, и миледи Асиятт рады сейчас за нас, и ответом ему были признательные взгляды обоих влюбленных, и почудилось на какой-то миг, что с храмовых фресок с благословением взирают на них прославленные правители прошедших эпох, а солнечные лучи, проходя сквозь оконные витражи, всеми цветами радуги играли на коже лиц и рук, на праздничных одеждах, сверкая и переливаясь в сиянии драгоценных камней и каплях влаги, блестевших на их щеках. И вспоминалось детство самое счастливое время их жизни: цветущие сады, свежесть и прохлада ручьев, ароматы скошенных трав, лебеди на пруду, терпкий вкус граната, сладость хурмы и персиков, присыпанный сахаром рахат-лукум, беспечные шалости и упражнения в стрельбе из лука и владении мечом, прогулки верхом, первый построенный скворечник, первая охота и звонкий лай гончих псов, тепло материнской любви и строгие, но справедливые, внушения отца за детские проказы, мечты стать непобедимыми рыцарями, покоряющими прекрасных дам, или бесстрашными пиратами грозой всех семи морей. И такое по-светлому грустное осознание того, что детство их давно прошло, но оно у них было лучшее, какое только могло быть. И перед глазами у них был пример, которому отныне будут следовать в своей жизни.