Страх, гнев, боль, унижение, продолжил Марк за неё. Я, как никто другой, понимаю тебя.
Нет, я хотела, чтобы эти люди больше никогда не проснулись огорошила девушка внезапным ответом. Я и сама хотела бы не проснуться и не видеть больше ничего Мне хотелось умереть. И я бы наложила на себя руки, если бы меня не нашел и не забрал с собой Танака-сан.
Остановись, её пустые глаза не на шутку испугали юношу, точно она пошла на поводу у этих страшных воспоминаний. Мей, всё уже закончилось, пришлось несколько раз встряхнуть девчонку, чтобы пришла в чувства. Ты меня слышишь? Слушай мой голос. Это я, Марк. Я тут, я рядом.
Я хочу, чтобы ты знал, ей необходимо было это сказать, а ему необходимо было это услышать, я честно отрабатывала своё содержание у господина Ондзи, но никогда не спала с клиентами это недопустимо для хостес, улыбка заиграла на бледном лице парня, и Мей отважилась спросить то, что давно волновало её: Скажи, это ты из-за Маргариты вены резал?
Спросила и сама нервно вздрогнула по себе знала, что есть вопросы, которые не хочется поднимать.
Это было первый и последний раз, Марк удивил тем, что не рассердился, а только усмехнулся и крепче обнял.
И спалось маленькой японке спокойнее от одного тепла и дыхания любимого мужчины рядом, и Марк обнял девушку просто потому, что сам захотел этого, и сам себе признался, что Мей важна для него. Они нашли друг друга.
«Прощение не меняет прошлого, но обогащает будущее».
Поль Боезе
Как и предрекал Марк, дядя Лали-Мей был признан невменяемым и был депортирован. Вина его не была доказана. Хоть мужчина и твердил всё время о демонах возмездия, что пришли наказать его за прегрешения, всё время каялся непонятно в чем, постоянно дрожал, как осиновый лист, боялся собственной тени и сутками не мог заснуть, а когда от усталости впадал в бессознательное состояние, то метался по кровати и кричал от собственных, только ему понятных, страхов.
В свете таких событий с девушкой связался управляющий компании её отца, долгие годы служивший верой и правдой её семье. Как единственная наследница корпорации, Мей должна продолжить своё обучение с углубленным изучением необходимых дисциплин, для чего ей следовало вернуться в Японию минимум года на два.
А перед этим у Марка с Джоном состоялся интересный разговор: до совершеннолетия маленькой японке требовался опекун. Парень переживал за судьбу подруги и попросил приятеля выступить этим опекуном, так как сам был слишком молод для этого раз, и работа у него с ненормированным графиком и частыми разъездами это два. А Джон человек семейный, дело у мужчины более спокойное и опыт воспитания детей имеется ему скорее дадут опеку, к тому же сама девушка его уважает, что немаловажно. И в голосе, и во взгляде молодого человека было столько душевного порыва помочь, что невозможно было оставаться равнодушным. Да и сам мужчина настолько уже привязался к этой взбалмошной, но доброй девчонке, что не смог отказать в просьбе, чем вызвал бурную радость со стороны Мей, со слезами радости на глазах едва не задушившей обоих в своих пылких объятиях. Помимо этого, как говорится, уже не для протокола, Джанъян обещал девушке помочь совладать со своей силой и научить контролировать её, а пока настоятельно просил стараться не пользоваться ею прилюдно.
Предстоящее расставание отдавалось грустью в сердцах, но это должно было быть именно так в первую очередь это нужно было самой Мей, и это понимали все.
В день отлета съемки затянулись, и Марк спешил к терминалу, чуть не сбивая с ног встречных прохожих.
Мей ждала у терминала, давно пропустив свою очередь. Посадка заканчивалась, но она не могла улететь не попрощавшись с ним парень дал ей слово, что успеет к отлету, и она будет ждать до последнего.
А вот и он, друзья помахали ему, привлекая внимание, и оставили их с Мей наедине, отправившись ожидать у машин.
Ты успел, азиатка протерла ладонями глаза и подбежала к ограждению.
Я же обещал, Марк накрыл девичью руку своей ладонью.
И ты сдержал своё обещание, кивнула девушка. А сейчас мне, видимо, уже пора, её глаза были печальны, Мей повернула голову, взглянув на табло, похлопала Марка по руке.
Да, и в самом деле пора, юноша опустил плечи.