Как это? удивился мальчик.
Влетела как-то к нам через окно, посидела на столе да и упорхнула.
Обыкновенно птица в доме к несчастью, пояснил отец, но только не синица. От неё вести добрые, зла не бывает.
Так мы и узнали, что к весне ждать нам ребёночка
Светлые воспоминания прервал утробный вой, раздавшийся совсем неподалёку. У Тимофея похолодело в груди. Ноги стали как каменные, от страху мальчик и шагу не мог ступить.
«Зачем ты полез в лес на ночь глядя?» как будто шепнул ему в ухо чей-то хриплый голос.
На то воля Божья была, тихо ответил Тимофей, сам не зная кому, и перекрестился.
«Глупости, опять зашептал в ухо голос. Пригрезилось тебе всё. Никакой воли нет. А есть злые волки, которые тебя загрызут!»
Тимофей осмотрелся, желая понять, кто это с ним разговаривает. Никого рядом не оказалось. А вот за деревьями он, действительно, увидел множество жёлтых огоньков злые волчьи глаза. Уже не один, а сразу несколько голосов затянули протяжную волчью песню, от которой шевелились волосы на голове.
Царица моя Преблагая, Надежда моя, Богородица!.. зашептал отрок. Видишь мою беду, видишь скорбь; помоги мне, немощному, направь меня, как странника Не имею иной помощи, кроме Тебя, ни иной Защитницы сохрани меня и защити
В то же мгновение услышал Тимофей синичий свист весёлую незамысловатую песенку, от которой пришёл на сердце покой. Желтогрудая птичка запорхала над головой отрока и устремилась меж деревьев, указывая путь подобно маленькому фонарику. Воспрянув духом, поспешил Тимофей за синицей и сам не заметил, как вскоре оказался у подножия поросшей соснами крутой горы.
Не так-то легко было взобраться на ту гору: ноги скользили, ветки били по лицу, сухие сучья впивались в бока. Ночь уже вступила в свои права, и только луна, словно зацепившись за верхушку горы, освещала отроку путь наверх.
Взобравшись на гору, Тимофей без сил повалился наземь, и в этот момент всю гору залил свет, который показался отроку одушевлённым, имеющим мысль и силу. Свет окутал его и, казалось, проник в самую душу. Вновь, как и прежде на речке, выступил из света образ Пресвятой Богородицы.
Через шесть лет приходи на это место, Тимофей, зазвучал её несравненный голос. А до сей поры терпи и молись. Благодать Моя да будет с тобою
Сказав так, поднялась Она в небо и сделалась невидимой.
До самого утра простоял Тимофей на месте, сохраняя в себе тепло того чудесного света, которым всего на несколько мгновений наполнилась его душа в момент явления Пресвятой Девы. Сердце пребывало в сладкой бессловесной молитве, а душа ликовала.
Глава 3. Поношения
Пастушку не терпелось поделиться радостью о встрече. Ему казалось, что всякий, кому поведает он о великом чуде, будет радоваться вместе с ним и благодарить Господа за любовь к своим чадам.
Но первые же косари, которым он решился рассказать о явлении Пресвятой Девы, не дослушав, принялись хохотать, кривляться и пускать для потехи слюну.
Не стали слушать его и прачки, нёсшие бельё к реке. Женщины обозвали его уродом и велели не путаться под ногами.
Прогнали его от себя купцы, хлестнул прутом гончар, везший кувшины на ярмарку. А мальчишки, к которым осмелился подойти Тимофей, так и вовсе облили помоями и изваляли в соломе.
Родители, увидев вошедшего во двор перепачканного сына, не нашли для него доброго слова, а только обругали за то, что бросил вчера коров на пастбище. Хотел было мальчик поведать им о великом чуде, да не успел и рта раскрыть.
Некогда мне, Тимофей, россказни твои слушать, осекла его мать, дел невпроворот. Ступай, курей покорми!
Кротко исполнил Тимофей родительскую волю, а потом, умывшись и вычистив одежду, поспешил в церковь святого Георгия. Там увидел он ту самую икону, с которой дважды сходила к нему Богородица. Пал перед ней на колени пастушок и стал молиться. Редкие прихожане дивились такому усердию глупого отрока, кивали на него и усмехались. Вероятно, не посещала души их Благодать Господня, оттого и не верили они в Бога, а ходили в церковь так, по привычке. Оттого и горячая молитва пастушка казалась им глупостью.
Вот уже третий час не идёт из церкви, удивлялись одни.
Да что с него взять, дурак он и есть дурак, подхватывали другие. Когда в голове ветер свищет, немудрено часами так вот стоять.
Ох, за что ж такое родителям наказание? притворно сокрушались третьи.