Но утечка может быть и не из Москвы, Владимир Иванович. А задачи первых трех групп?
По вашему довоенному профилю, Иван Артурович.
Террор против немецкого командования и администрации?
Именно так! Я хочу поручить вам, Иван Артурович, создать команду в моем отделе. Вы станете заниматься только полковником Рунсдорфом. Я не стану вам мешать привлекать любых людей. Тех, кого вы лично сочтете нужным.
Цель?
Похищение полковника и доставка его в Москву. Живым!
Но почему вдруг я, Владимир Иванович? Вы не были слишком довольны моей работой в Харькове осенью 1941 года.
Я не хочу лукавить, Иван Артурович. Я и сейчас не ободряю вашей работы в Харькове 1941 года. Но вы работали в свое время со Шпигельглассом. Вы некогда похитили генерала Миллера! И сейчас ваш опыт в таких делах пригодится. Да и вам ведь хочется поставить точку в деле со Вдовой?
Вдова?
Максимов сказал:
Вы тогда не смогли обезвредить Вдову, Иван Артурович. И сейчас против вас, возможно, работает Вдова.
Если бы меня не отстранили тогда от дела, я уже взял бы Вдову, товарищ комиссар. Я вышел на её след в октябре 1941-го года. И в январе 1942-го взял бы её! Но меня никто слушать не стал. И Вдова снова неуязвима. Нужно начинать все сначала.
Все это только слова, Иван Артурович. И проверить эти слова уже нельзя. Это дело прошлое, Максимову надоело вспоминать былые разногласия с Нольманом. Итак?
Я готов возглавить группу! Но ныне моя цель не Вдова?
Основное задание барон фон Рунсдорф. Но если Вдова рядом, то почему не совместить?
Я готов!
Вот и отлично. Но времени у вас мало, Иван Артурович, для формирования группы.
Как всегда.
Школы для подготовки кадров в вашем распоряжении. Вам предоставят личные дела курсантов, и вы сможете посмотреть на них в деле, если возникнет надобность. Я обеспечу вас пропуском.
Подождите, товарищ комиссар. Мне работать с новичками? Но я привык работать с профессионалами. Я приготовлю список людей, которые мне понадобятся, когда познакомлюсь с делом.
Боюсь, что ничего не выйдет, Иван Артурович. Я понял, кого вы хотите внести в свой список.
Поняли, товарищ комиссар?
Максимов ответил сразу:
Капитан Гончаренко, осужденный в 1940 году, туда войдет?
Да, под номером один, товарищ комиссар. Гончаренко не просто агент, он виртуоз! С ним я похитил бы и самого Гитлера.
Максимов сказал:
Вынужден вас огорчить, старший майор.
Его не вытащить из лагеря? Но сейчас в этой обстановке
Гончаренко уже освобожден из лагеря.
Уже? Я ничего не знал про это.
Он погиб под Москвой в январе нынешнего года.
Как? Гончаренко убит?
Да, Иван Артурович.
А капитан Демидов?
Демидов? Он служил в особом отделе 19-й армии Карельского фронта?
Это тот самый Демидов. Вы отлично осведомлены, товарищ комиссар. Его можно отозвать с Карельского фронта?
Капитан Демидов погиб 19 февраля сего года, товарищ Нольман. И боюсь, информация по другим вашим людям ничем вас не порадует.
Лейтенант Костина? спросил Нольман. «Тося» осенью 1941-го отлично справилась с заданием.
«Тося» работает далеко от цели нашего задания, Иван Артурович. Я уже навел справки и скажу вам, что привлечь её к операции невозможно. Вам придется набирать новую группу из молодых.
А капитан Кравцов? спросил Нольман.
Кравцов?
Да, капитан государственной безопасности Кравцов, который работал со мной в Харькове осенью 1941 года.
Но разве вы с ним друзья? Насколько я помню
Капитан государственной безопасности Кравцов может быть полезен и мои с ним отношения это мои личные отношения. Он в Москве?
После Харькова его перевели во фронтовую разведку. Где он сейчас я не знаю, но могу это выяснить, если вы хотите его в свою группу.
Прошу вас сделать это, товарищ комиссар.
Неужели Кравцов такое важное для вас приобретение? Это же он почти сорвал вашу операцию в Харькове своими неумелыми действиями. Ради своей карьеры он занялся самодеятельностью и поставил под угрозу всю операцию. Вы, конечно, скрыли этот факт, товарищ Нольман, но мне доложили об этом другие.
Кравцов тогда совершил ошибку. Но кто из нас не ошибался, товарищ комиссар.
Я узнаю, где сейчас капитан Кравцов. Но вам формировать группу из молодых курсантов! Займитесь этим, товарищ старший майор.
Нольмана такая перспектива совсем не радовала, но делать было нечего.