Не жалуюсь, улыбнулась Джессика Армстронг.
Ну, вот и хорошо. Заучивай хорошенько текст и во всем слушайся Нельсона. Это и есть главный рецепт успешного участия в картине. А теперь закрой глаза и сиди тихо, скомандовала Анна.
Джессика почувствовала, как руки гримера запорхали вокруг ее лица. Это продолжало долго, очень долго. Джессика невольно погрузилась в воспоминания. Она успела вспомнить ранчо своего дедушки и смешную лошадь по кличке Стрекоза, которая всегда высоко вскидывала задние ноги, когда в небе начинали кружить орлы словно боялась, что они вдруг схватят ее и утащат. Джессика вспомнила и то, как на недавних занятиях в университете преподаватель рассказывал им о настенных росписях в храмах древней Пальмиры. А ведь тогда она даже и подумать не могла, что ей предстоит играть роль царицы этой самой древней Пальмиры в фильме Ричарда Нельсона. Да, удивительно причудливо складывается жизнь!
Можешь открыть глаза, наконец прозвучал голос стилиста.
Джессика взглянула в зеркало. В нем теперь отражалась другая женщина гордая красавица с высокими скулами, невероятной глубины серебристо-серыми глазами и яркими губами.
Это я? только и смогла прошептать пораженная Джессика.
Нет, это царица Зенобия Пальмирская, торжественно произнесла Анна. Она отступила назад и удовлетворенно кивнула головой. Да, царица!
В уборную вошла женщина-костюмер. В руках она держала длинное полупрозрачное огненно-красное одеяние.
Это «каласирис», объяснила она. В нем Зенобия появляется, когда она счастлива. Когда она влюблена. Костюмерша накинула на Джессику одеяние, повязала под грудью мягкий пояс, отделанный золотом, а потом достала из шкатулки и повесила на шею Джессики тяжелое ожерелье, украшенное рубинами и жемчугами, а в уши продела золотые серьги с подвесками. На ноги Джессики одели сандалии из мягкой кожи, отделанной золотыми бляшками. После этого костюмер попросила Джессику встать.
Джессика встала и взглянула на себя в зеркало. Она показалась себе очень высокой и стройной.
Да, «каласирис» это роскошное одеяние, произнесла девушка. Я читала, что это длинное платье со складками представляет собой смесь египетского, персидского и парфянского стилей.
В грим-уборную неожиданно ворвался Нельсон. Он замер на месте, внимательнейшим образом осмотрел Джессику и удовлетворенно кивнул. Потом протянул девушке плотные листы бумаги.
Ознакомься со сценарием. Съемка начинается завтра ровно в девять утра. В отель за тобой заедут в семь утра. Постарайся быть готовой к этому времени.
«Я боюсь, ужасно боюсь!» хотелось крикнуть Джессике. Но она сумела взять себя в руки, и, как показалось ей, спокойно кивнула:
Я буду готова.
Вечером, вернувшись в отель, Джессика поужинала одна, а потом поднялась к себе в номер. И тут же раздался телефонный звонок.
Как тебе понравилась гостиница? услышала она знакомый голос Нельсона. Я специально выбрал для тебя отель с привычным для тебя названием «Бель-Эр». Он довольно рассмеялся, С точно таким же, как название того места, где расположен ваш собственный дом в Хьюстоне!
Я это сразу поняла. Спасибо, поблагодарила Джессика. Хотелось бы чувствовать себя здесь как дома, но
Ничего не бойся! приказал режиссер. Ты была сегодня великолепна. Истинная царица! Просто внимательно слушай мои команды и замечания завтра, и все получится. Кстати, оператор у меня Алан Кроненберг, который работал еще с великим Ингмаром Бергманом.
Сам Алан Кроненберг?! вырвался восхищенный возглас из груди Джессика.
Да. А ты с ним, что, знакома? хмыкнул режиссер.
Нет. Нет, конечно! Но я очень много читала о нем. Про него пишут, что он «волшебник камеры». Джессика замолчала, а потом спросила. И все же, Ричард, как могло так случиться? Столько профессиональных актеров маются без роли, а ты выбрал на такую выигрышную роль именно меня?
Понимаешь, случай ведь тоже имеет в кино очень важное значение, наряду с талантом, попытался успокоить ее Нельсон. Вспомни хотя бы Питера О'Тула. Он был юристом и не мечтал об иной карьере. А стал великим артистом. Если бы он был помоложе, я бы взял именно его на роль римского императора Аврелиана.
Да, он великолепный. Никогда не забуду его пронзительные голубые глаза в «Лоуренсе Аравийском», вздохнула Джессика. Когда я впервые увидела этот фильм, мне было лет десять, и я в Питера О'Тула просто влюбилась.