Только очухаюсь, глаза открою, а она уже сосёт. На вторые сутки даже что-то начало получаться. А может раньше. У меня там все поперепуталось. День-ночь, сон-явь. Жрать нечего, хлеб да майонез, даже картошку и то только раз пожарила. Может от нищеты, может от жадности. А может и просто не хотела, чтоб я протрезвел сбегу ведь. Говорю ей, мол, ты, мартышка, принеси водички, а она мне браги. И опять под одеяло лезет. С той поры ненавижу эти железные койки с сеткой до пола и стежёные тяжеленные одеяла. Как в гамаке. А потом на пол с ней ляжешь, а там сквозняки.
У неё ж реально подсвистывало на этой почве, как я понял. Посмотрит чего-то в какой-то книжке, потом ко мне лезет, давай, мол, так, а потом вот так. Глазки буравчиком и складки жира по бокам шлёп-шлеп!
Спрятала одежду, мол, в стирку, заблёвана вся, ходи в моем халате. Ага! Конечно! На третий день замотался в покрывало, пошел в уборную, мол, надоело в ведро ходить. Пуховик еле нашел в сарайке, под хламом. Замерз. Зато отошёл немного.
Смех, конечно, но меня тогда на измену пробило а вдруг она меня вообще уморит, а потом закопает нахрен, или собаке скормит. Удрал, не заходя в дом. На остановке уже нормально оделся.
Ничего не подцепил? спросил Бонда. А то всякое бывает. Она ж явно не с танкового.
Да нет, вроде
Так да? Или нет? Как то ты неоднозначно выражаешься. Или вроде это «в роте»?
В роте непорядок? Во рту? Знаю я этот анекдот. Не могу ничего уверенно заявить я тогда почти сразу уехал, так скажем, в командировку. А там простыл, сидел на антибиотиках, если что и было, так все одним фронтом смело. Но думаю вряд ли. Она так-то скромная была. Хорошистка.
Удовлетворительница, блин! засмеялся Глобус. Ты, Чапа складно все рассказываешь, интересно. Скажи уж тогда, на спине-то у тебя с той командировочной простуды следы, или она тебя так когтями расцарапала?
Ага, точняк, там прямо как чужой вырывался. Ничего не скажешь, а Чапа? присоединились другие.
Чужие здесь не ходят, сплюнул Чапа, только свои. Правда, ведь, Чечен?
Отчепись, балаболка, зло ответил Чечен. Я все девяностые работал в Нижневартовске. Так что в моём зиндане круче папоротника-орляка никаких продуктов не водилось. И служил я еще при Язове.
Тут половина таких, Чечен, включая меня, сказал Бонда, так что угомонись. А про живность тема вечная. Вспомнилось кстати Молодежь, аллё, прислушайтесь! Может не всем вам яйца оторвет, вдруг по жизни пригодится
Шучу, шучу, что с лица-то взбледнули? У тебя, Гриня, вообще гарем будет, только успевай зарабатывать. Ладно, слушайте. У нас в армии на подсобном хозяйстве были два деревенских гнома. Со Свердловской области. Один конюх, другой свинарь. Подсобное было далеко, в глухой деревне. В расположение эти черти только на выходные возвращались. Страшно переживая по своим свинкам и лошадкам. Еще бы, там снег квадратным делать не надо, и сечку на воде жрать незачем. И никто не орет, не обижает. А можно пить вкусную бражку, есть белый хлеб без нормы и регулярно пороть местных служащих СА озабоченных чумазых удмурток неопределенного возраста. Которые тоже мелкие и вонючие. Оттуда, с подсобного, нам и привезли в казарму зверей. У конюха чуть ли трусы не шевелились. Весь керосин с летучих мышей ушел на профилактику. Я с дежурства вернулся, зашел в казарму вонища! Бойцы бегают туда-сюда, ну это как раз нормально, только все какие-то по-особенному возбужденные. В умывальнике раскорячившись, стоит голый солдат в одних тапках и выбривает себе пах.
Тогда-то я и узнал новости. Тут же поступило предложение пойти в кубрик третьего взвода, чтобы посмотреть на героев дня и их фауну. Я подумал. А в армии тогда думать надо было демонстрируя процесс, то есть с паузой и соответствующими переживаниями на лице. Чтобы не прослыть несерьезным человеком. Подумал, и отказался. Я был наслышан про прыгающих блох. А повадки лобковых вшей мне незнакомы. И сам я не настолько любопытен. Товарищи мои придерживались того же мнения. Еще мы решили не сдавать нижнее белье по субботам, а стирать самостоятельно. А то мало ли чьё потом достанется. А доверия прачечной мало. И гладили всё особенно тщательно. Раза на три. Брить тестикулы не стали стрёмно. И на авось.
Ротный потешался на построениях. «Что, говорит, нашли себе бабушек? А если такая от счастья помрет, что ты делать будешь? Пять нарядов, каждому!» Нас бы убил, а с этих клоунов что взять. На них посмотришь, уже смешно. Представь два Швейка, метр с кепкой каждый, рябые, рыхлые, пэша складками, шапка как у почтальона Печкина. Позор Советской Армии! Но ведь гусары!