Страшного цвета небо, синего цвета кожа, яркого
цвета солнце, Может, ещё поможет?
Страшные суммы к сбору, спешные сборы в город,
молимся и немеем, Может, ещё успеем?
Страшные думы ночью, адские боли точат,
вздрагивают ресницы, Может, все это снится?
Дальше дороги много, силы брала у Бога,
халаты как римские тоги,
Может, придёт подмога?
Вены уходят в лету, в Вене сижу в кофейне,
кофе с привкусом лета, Может, нам два билета?
Врач с глазами безумными, сорок часов без сна.
Доктор, я обезумела Доктор:
Не Вы одна
Синего цвета небо, яркого цвета солнце.
Боже, ещё немного
Доктор, долгие лета
Вены остались в Вене, пахнет кофе в кофейне,
страшные сновидения,
Ночь. Самолёт. Спасение.
Это было недавно.
Может, не так, и не в Вене. Это было недавно.
И не всегда спасение
* * *
А почему гитара утром не поёт?
Вы замечали?
Это интересно.
Про утро как-то так:
Труба зовёт!
И горн, и барабан. Гитаре тесно
Гитаре ночь нужна и свет костра,
Ей тёмный зал и свечи по фигуре.
А утром непослушная струна
Капризничает женскою натурой.
О, пионерский горн горланил знатно,
И барабаны били, оглушая.
Но мы-то все, зевая многократно,
Под отблески костра гитару ждали
Заходит утро в дом то петухами,
То трелями будильника шальными.
И кто-то сгладит это всё стихами,
Моими или чьими-то чужими
А где-то там,
В бездонном подсознании,
Гитара оживает вновь и вновь.
Будильник, горн, петух про созидание,
А струны и аккорды про любовь
* * *
Года идут, а дурь на месте,
Года придумали спешить,
Но если время с дурью вместе,
То это можно пережить.
И зеркала ещё не бесят,
Глядят вполне себе прилично.
Года наглядно куролесят
Пока выходит симпатично.
Сложился стиль, окрепла наглость,
Сомкнулся яркий круг подруг.
А паспорт врёт какая жалость!
И с ним общаться недосуг.
Года летят, теряя совесть,
Я не люблю такую скорость.
А тормозить нельзя заносит,
Вот только лето скоро осень.
Года идут, а мы всё те же,
Режимы есть простой и нежный,
Есть кнопки детства и желаний,
Короче, лучше всё с годами!..
* * *
А в мире всё вот так:
Есть автор есть читатель,
Есть продавец есть покупатель,
Есть врач есть пациент,
Есть банк, и есть клиент..
А в жизни как-то так:
Есть долг, а есть расплата,
Есть прибыль есть утрата,
Есть крест есть отречение,
Есть радость есть мучение.
Есть в этом мире место для любви,
Для зависти, жестокости и злобы.
И каждый выбирает, Cest la vie11,
Своё кольцо неповторимой пробы.
Есть в этой жизни место для добра,
Для ревности, измены и подлога.
Ты сам решаешь, где твоя нора,
Кто друг тебе, и как лежит дорога.
И ничего не нужно объяснять
Судьбой-злодейкой или невезением.
Душой и телом можно торговать
Купить нельзя любовь и уважение.
* * *
Дорога стелется, бежит и даже вьётся,
Ей посвящают песни и стихи,
А часто от дороги остаётся
Щемящий стон бессмысленной тоски
Дорога для кого-то вовсе жизнь
Лететь или рулить из года в год,
Как вера в настоящий коммунизм
Вот я доеду, и оно придёт.
Дорога к дому часто далека
Сама собой сплошное опоздание.
Идут по ней лишь те наверняка,
Кто знает, что такое «на прощание»
Дорога на своих и на машине,
И на «дорожку следует присесть»,
В дороге подрываются на мине,
Чужой в дороге поднимают крест.
Дороги и тропинки на работу
Мы назначаем самой главной трассой,
А жизнь привычно выделила квоту
И не добавит ничего ни разу
Дорога символична и безлика,
Дорога про тебя и про меня.
«А ты постой!» бывает, кто-то крикнул,
Смеясь, дорогу жизни поменял
* * *
Друзья рвались в Таиланд на ПМЖ2
На море, к фруктам, чтобы не работать.
Идея оказалась буквой «Ж»,
И всё пошло не так, вернее что-то
Большое счастье виделось большим
На неизменно дальнем расстоянии.
Всё оказалось жарким и чужим,
А сказка показалась истязанием.
Ещё до пандемии уезжая,
Они решили тысячи вопросов.
Они нигде совсем не налажали:
Пошло не так, душа просила осень.
Душа просила снега и коньки,
Просила нелюбимую селедку.
Аэропорт, билеты, рюкзаки
Домой, в свою обкатанную лодку.
Они вернулись вовремя, успели,
Им не достались эти две недели.
Вчера звонят.
И вот вопрос вопросов:
«Не знаешь,
Где сейчас с отъездом просто?»
* * *
Я сказала
вернусь! И на этом
же месте Буду белое
пить.
И в продавленном кресле
Видеть озера муть
И слезу океана
Я сказала вернусь,
Только думала рано.
Я смешила Богов,
Я решала сама,
Мне никто не мешал,
И хватало ума.
Остановка случилась
Невиданной болью,
Как расплата за смех
Над судьбой и собою
Дни тянулись, как годы,
И близилась смерть,
В целом, тетка не злая,
Если близко смотреть.
Я с ней даже дружила
Хмельными ночами,
Но она уступила.
Ушла, не прощаясь
Я вернулась туда,
И в продавленном кресле,
За любимым столом
И на этом же месте,
Было то же вино,
И индус босоногий
Я вернусь, черт возьми!..
Снова слушают Боги
* * *
Время убегает, говорят.
Говорят,
Что люди не меняются.
Не вникаю.
Больше во сто крат
Мне теперь меняться стало нравиться.
Нравится вникать в лихих и сложных,
Нравится ходить по бездорожью,
Удивляться, видеть и не верить,
Рисовать придуманные двери.
Время убегает, не воротишь,
Да и не охота воротить.
Новые огромные ворота
Хочется построить и открыть.
Мир перевернуть не получилось,
Ох, уж эти юности порывы,
Тормоза заглохли и накрылись
Это время нового отрыва.
Разрывая времени границы,
Годы поворачивая вспять,
Может быть, обычную синицу
Стоит отпустить, а не держать?!
* * *
Мы так и не попали на Маврикий:
Цунами, паспорт, цен аттракцион.
И мир такой огромный, многоликий
Взорвался мощным голосом Кардон.
Под бирюзовым небом Санта-Клары
Звучал глубокий голос Натали
«Отважная прозрачность» Че Гевары,
Прекрасное признание в любви.
Там красный галстук носят пионеры,
Мы предали свободу, как могли.
А помните: «Советик маринеро!»
Встречали раньше наши корабли?
Они простили, мы летим в их лето.
Свободы Остров дальний перелёт.
Хемингуэй глядит на нас с портретов,
И Карлос Hasta siempre3 нам поёт.
Кубинский ром и пляжи Варадеро,
В Гаване заблудиться и найтись,
А песня целый год в груди болела.
Бессмертный команданте, отвяжись!..
* * *
Волшебный вздор про муз и вдохновение
Придуман был для самовозвышения:
Как веером махать, страдать мигренью,
И упиваться вместо водки тенью.
Способности, талант и гениальность
Как в музыке различная тональность.
Про гениев тактично пропускаю,
Их медики пристрастно изучают.
Талантливые часто пьют безбожно,
Они невероятно безнадёжны,
Их мучают слова и голоса,
Сменяется цветами полоса.
Они влюбляют и влюбляются неистово,
Или совсем не могут полюбить.
Я разных видела таких смешных и искренних,
И тех, что могут запросто убить.
Я восхищаюсь искренне талантами,
И каждый раз судьбу благодарю,
Что их встречаю редкими бриллиантами,
И провожаю, с Богом, к фонарю
* * *
Лето путалось и шлялось,
Наконец, до нас добралось.
Все немного охренели
Тридцать градусов неделю!
Лето льётся и палит,
Лето рулит и болит,
Лето платья и шашлык,
Белых шмоток яркий шик.
Люди, мокрые как мыши,
От жарищи еле дышат,
Не справляются кондеи,
Плачут целую неделю.
А купаться было можно?
На вопрос ответить сложно.
Если в масках и перчатках,
Вроде как мозгов нехватка?!
Загорали и купались,
Пандемии не боялись,
Русский дух и алкоголь
Убивают страх и боль.
К выходным нагнало тучи,
И случился гром гремучий.
В общем, подлости закон
Как обычно утверждён!
Грозы, алые закаты,
Бьют зарницы автоматом.
На Москву как привидение
Нападает наводненье.
Впереди июль и август
Это маленькая жизнь.
Удивительная радость
И раздетый оптимизм!
* * *
Было лето, было дело,
Было всё, что захотела.
Так скажу я в декабре,
Голым веткам в серебре
* * *
Когда болит ожог от пара
И покрывается корой,
Он заживает.
Месяц, пару и будет шрамик небольшой.
Когда хирурга шов неровный
Срастется, тоже будет шрам.
Удар! ещё! два перелома:
Вас ждёт палата сильных травм.
Когда трындят «на сердце рана»,
Я удивляюсь и молчу.
Все раны через время шрамы,
Они болят, но ни о чём.
Терпимо, ровно, монотонно
Болят на дождь и снегопад.
Ты замираешь на секунду
И отвечаешь невпопад
Порой фантомных болей вспышки
Хотят твой шрам раскровенить.
И ты решаешь, силой мысли,
Вопрос про быть или не быть.
И есть трофическая язва.
Она не может заживать.
Диагностируется смертью
Не нужно всуе поминать
* * *
След на песке стирает новая волна,
И я смотрю на это символично.
Всегда приходит новая весна,
С собой приносит шёпот неприличный
Горячий душ смывает этот день.
Писал поэт, он знал наверняка:
Что каждая минута, как ступень,
И каждый час, как новая строка.
Счастливые часов не наблюдают,
Все сказано за нас давным-давно.
И если на щеках снежинки тают,
То это наверху предрешено.
И, кстати, если мир принять как есть,
Он гармоничен. Абсолютно весь.
* * *
Нас восхищают горы, водопады,
И мы летим в немыслимую даль.
Частенько пропускаем что-то рядом,
Растим и культивируем печаль.
Мы пропускаем ласку и заботу,
Не ценим миг, который не вернуть.
Мы целый год работаем работу,
Чтоб круто в горы дальние рвануть
И две недели насладившись счастьем,
Мы снова возвращаемся домой.
И горы с морем
Станут днём вчерашним,
И море горя,
Если дом пустой
* * *
Как медики не любят белый цвет,
Как чёрный цвет не жалуют шахтеры,
Я не люблю нытьё про «денег нет»,
И о чужих карманах разговоры.
Как юморист, уставший от веселья,
Как педагог, оглохший от звонков,
Я не люблю про бедность и каменья,
И про богатых чьих-то мужиков.
Как продавец, измученный народом,
Как космонавт, тоскующий по дому,
Я не люблю, про слово «нищеброды»,
Еще сильней, когда о деньгах стонут.
Застыли в пробках наши города,
Ведём себя везде как господа
Шкафы зеркальные забиты до отказа,
И «что поесть» заезженная фраза.
Айфон не бедность,
Бедность не айфон,
Чужой карман
Не трогайте преступно.
Вы всё забыли.
Сделайте дозвон
Себе на совесть.
Вдруг она доступна
* * *
Ты говоришь про внутренний разлад,
Сомнения, невроз и обнимашки
Я вспоминаю страшный вид палат
И приговор на маленькой бумажке
Ей было двадцать пять. Она смеялась.
Ходила в зал и делала татушки.
Бумажка в тонких пальцах быстро смялась,
Ну, вот и всё. Закончились игрушки.
Ты говоришь, что силы на исходе,
Что надо в отпуск, подлечить нервишки.
Что снова неприятности в погоде,
Которая всё шепчет о винишке
Ей было двадцать пять.
«Вы опоздали, прогноз плохой,
И мы не чародеи»
А вы в своей депрессии видали,
Как волосы за пять минут седели?
* * *
А знаешь, Питер, это не случайно,
Мы встретились дорогою другой,
Ты мне принёс чудесные метания,
Себе оставив дождик проливной.
Ты в дом вошёл талантами и словом,
Фонтаны оставляя позади
Похоже, я к тебе приеду снова,
Пусть даже нарушая, чёрт возьми
А слышишь, Питер, я тебя не знала,
И то, что «Питер дело говорит»,
Удачной фразой автора считала,
Как про Неву, Аврору и гранит.
А на экране твоего величия,
Наполнив рифмой ленту новостей,
Бежит строка моя, и что-то очень личное
Цепляет новых питерских друзей.
Я вижу, Питер, это не случайно,
Но тайну мне твою не разгадать.
Короче, в сентябре и на «Сапсане»