Так привыкай быстрее. Будешь видеть её на мне ещё минимум два года. Войти-то можно?
Да, конечно, проходи, Александр поспешно посторонился, пропуская брата в квартиру.
За столом много не пили, больше разговаривали. Сначала рассказывал Пётр. Долго и обстоятельно. Саша внимательно слушал, не забывая изредка наполнять рюмки. Когда пришла очередь говорить самому, немного засмущался.
Мне супротив тебя хвалиться особо нечем. Это ты у нас герой, Александр кивнул на два ордена на кителе Петра. А я пока наградами не обзавёлся, хотя без дела, понятно, не сижу.
Кончай скромничать, братуха, возразил Пётр. Скажи лучше, что про свою работу распространяться не имеешь права, верно? Изобретаешь, как батя, и, верно, не игрушки?
Не игрушки, кивнул Александр. Что до отца Мы ведь все трое по его стопам пошли: ты по одним, я по другим, Колька по третьим.
Это да, согласился Пётр. Батя у нас глыба! Нам всем скопом дай бог за ним угнаться. Кстати, что там Колька?
Не поверишь, фиг бы его знал, рассмеялся Александр. Одним словом, разведчик!
В крохотной квартирке Александра зазвонил дверной звонок.
Ждёшь кого? спросил Пётр. Может, Машаня?
Нет, точно не она. Машаня в Москве, у Глеба. Они так и живут на два города: то она в Москву вырвется, то он в Питер нагрянет.
Когда в прихожей раздался знакомый голос, Пётр внутренне напрягся.
Ну, здравствуй, пан майор!
В глазах вошедшего в комнату Николая Ежова-старшего плясали весёлые чертенята. Пётр облегчённо вздохнул: разноса не будет.
А какой мне был смысл тебе разнос устраивать? чуть позже объяснял Николай. Всё одно ведь ничего поправить нельзя. Я так и матери объяснил: контракт разорвать огромная проблема, а когда ещё обе стороны, его заключившие, этого не хотят, так и вовсе невыполнимая.
А она что? со страхом в душе спросил Пётр.
А что она? После того, как я ей твою позицию обрисовал: негоже, мол, командиру своих солдат бросать накануне боя, вроде, успокоилась. Приврал я, конечно, немного, но надо было тебя дурака выручать, а то мать совсем уж собралась к Холлеру на приём.
А он что, в Москве?
Бывает наездами. Ну, мать твоя и в Ставку бы поехать не постеснялась. Они с Надей Аллилуевой, после того, как вас с Васькой по госпиталям разложили, такую деятельность развернули, что любая медкомиссия при их виде в дрожь впадала.
А что же вы с дядей Сосо их не урезонили? спросил Пётр, одновременно отметив, что насчёт матери оказался прав.
А ты свою Светлану урезонил? спросил Николай, увидел, как разом помрачнел сын, понял, что попал в точку, и поспешил соскочить с темы: Да есть у ваших мам своя правда. Раны-то вы себе не гвоздём, чай, проковыряли, в бою получили. Вон, Васька, до сих пор с тросточкой ходит.
Я не Васька! жёстко сказал Пётр.
Не Васька, кивнул отец. В том смысле, что твоё увечье не так заметно. Потому ты на фронт и идёшь, коли так невмоготу
Светик, а помнишь, что ты мне сказала, когда провожала на фронт в Екатеринбурге?
Нашёл, чем попрекнуть! зло сверкнула глазами Светлана. Всё я помню, и повторила бы те слова вновь, когда бы ты Родину нашу Родину! защищать шёл. А так Когда для тебя жизнь в окопе милее жены и ребёнка Иди, конечно, коли решил, но знай: доброго напутствия от меня ты не дождёшься!
Договориться супругам не удалось. Пётр ушёл на вокзал, оставив рыдающую жену на руках у матери.
Ольге Матвеевне так и не удалось успокоить дочь. Слёзы перешли в истерику, потом начались роды. Ребёнок родился мёртвым
19-март-42
РАЗВЕДЁНКА (ИГРА РАЗВЕДОК)
РЕКВИЕМ ДЛЯ ПУЛЕМЁТА С ОРКЕСТРОМ
Как ведут себя разведчики-нелегалы? Используют принцип хамелеона: главное слиться со средой, и уж точно не пекут, запершись на все замки, картошку в камине
Оберштурмфюрер СС Курт Раушер жил той же жизнью, что и большинство офицеров СД из окружения Гейдриха, разве старался не сильно выделяться, за что получил среди коллег прозвище Maus (мышонок), чему втайне был рад: постепенно забылось прежнее прозвище Малыш, которое, если сделать перевод на русский, до буквы совпадало с позывным союзного разведчика, майора ГБ Николая Ежова.
Но в этот вечер не выделиться оказалось крайне сложно. Виной тому был сегодняшний компаньон по расслабухе оберштурмбанфюрер СС Альфред Науйокс, который нынче буквально навязал своё общество Раушеру. От этого сильно отдавало сырным духом (если вспомнить про сыр и мышеловку), но Мышонок всё же рискнул сунуть в опасное место свой любопытный нос. Ему страшно хотелось узнать: что бы это значило? Ведь обычно Науйокс расслаблялся в обществе своего друга, обергруппенфюрера СС и шефа РСХА Рейхарда Гейдриха.