Бульварное кольцо 3
Прогулки по старой Москве
Алексей Митрофанов
© Алексей Митрофанов, 2021
Прогулки по старой Москве
Бульварное кольцо. Часть III
ПЕТРОВСКИЙ БУЛЬВАР
Назван так по улице Петровке, у которой он берет свое начало. Проложен в начале XIX века. Протяженность 450 метров.
Петровский бульвар невелик, но уютен. Две аллеи одна пошире, другая поуже. Тишина и покой. А в 1947 году, в честь 800-летия Москвы бульвар украсили (со стороны Цветного) чугунными вазонами и фонарями. Подстать и скромно, и со вкусом.
Именно сюда спешил на свидание к своей престарелой возлюбленной престарелый же ученый Задопятов, герой романа Андрея Белого «Москва»: «Стояли тюками дома; в них себя запечатали сколькие на смерть; Москва склад тюков: свалень грузов.
Извозчик, Петровский бульвар!..
Приближаяся к месту свидания, так сказать, он запыхтел; несмотря на преклонные годы, он чувствовал так же себя: четверть века испытывал то же волнение именно с этого места; прилив беспокойства давал себя знать совершенно естественный, если принять во внимание: его ожидавшая дама сердечная, честная личность; и прочее, прочее»
И началось волшебное свидание: «Хозяйка сдаваемой комнаты ухо свое приложила к дверям и услышала: Да
У Кареева сказано ведь уф-уф-уф, и диван затрещал, что идеи прогресса сияют звездой путеводной, как я выражаюсь, векам и народам
Вы это же выразили в «Идеалах гуманности», вяло сказал женский голос.
Но я утверждаю
Скажу а про по, перебил женский голос, когда Милюков вам писал из Болгарии
То я ответил, как Павел Владимирович, указав на заметку Чупрова
Которую Гольцев завез
К Стороженкам
И я говорю то же самое, что; когда вам написал Милюков
Тут закракал корсет.
Тут хозяйка сдаваемой комнаты глаз приложила к прощелку замочному и увидела: ай-ай-ай-ай!
Ай!
Дама лет сорока пяти, или пятидесяти, с заплеснелым лицом, но с подкрасом губы свою грудь заголила, сидела с невкусицей этой перед зеркалом; вовсе без платья, в корсетике с серо-голубенькою оторочкой, в юбчонке короткой и шелковой, цвета «фейль-морт»; платье цвета тайфуна с волной было сброшено на канапе серо-красное, с прожелтью; на канапе же Никита Васильевич только представьте!
Никита Васильевич сел, раскорячившись, без сюртука, верхних брюк, без ботинок; и стаскивал с кряхтом кальсонину белую с очень невкусного цвета ноги перед дамой, деляся с ней фразой, написанной только что дома:
Приходится уф chere amie, претерпеть все тяготы обставшей нас прозы
Стащил и стал перед ней: голоногий.
Почтенная дама, сконфузившись, пересекала рыжеющий коврик, спеша за постельную ширмочку, в юбочке, из-под которой торчали две палочки (ножки без ляжек) в сквозных темно-синих чулках; из-за ширмочки встал драматический голос ее, перебивши некстати весьма излиянья прискорбного старца:
Здесь запах
Какой?
Не скажу, чтобы благоуханный.
Пошлепав губами, отрезал: броском:
Пахнет штями.
Весьма
И действительно: промозглой капустой несло. Шлепал пятками к ширмочке; вздохи теперь раздавались оттуда и брыки:
Миляшенька
Сильфочка
Ах, да ах, нет
Наступило молчание: скрипнула громко пружина».
Таков был разврат на Петровском бульваре.
А в 1901 году газета «Московский листок» сообщала: «В доме Прохорова на проезде Петровского бульвара, по взломе дверных замков, громилы обокрали ночью пивную лавку Трехгорного пивоваренного завода, откуда похитили старинные часы, все папиросы, несколько ведер пива, все закуски и с похищенным скрылись».
Вот такая, как будто, пародия на красивую жизнь.
Даже революционные события здесь были, слово, пародийными. В 1906 году «Новое время» писало: " Сегодня толпа забастовщиков остановила на Петровском бульваре вагон конно-железной дороги и предложила находившимся в ней пассажирам выйти, затем опрокинула пустой вагон».
* * *
Бульвар начинается с заурядных домов. Нет здесь ни архитектурных сюжетов, ни исторических достопримечательностей. Справа виднеется колокольня Высоко-Петровского монастыря, но про него мы писали в книге, посвященной улице Петровке.